— Ну… — произнес Игорь, глядя на Руденко и Милославскую, — До встречи?

Глаза его улыбались.

— Счастливо, — ответил Три Семерки, пожимая коллеге руку.

— Всего доброго, — с грустью произнесла гадалка.

Игорь обнял жену.

— Удачи вам, — сказала она, и супруги вышли из кабинета.

— Приезжайте, — крикнула вслед Милославская.

— Приедем, — не оборачиваясь, ответила Ольга.

Семен Семеныч с Яной остались наедине.

— Посмотрим, что тут, — первой сказала гадалка, обратившись к кейсу.

Руденко тоже обернулся и подошел к столу.

В этот миг дверь кабинета открылась.

— Не закончили еще? — спросила худенькая черноволосая женщина в форменной одежде, улыбаясь и сверкая рядом золотых зубов.

— Пять минут, — глядя на нее просящим взглядом и выставив вперед свою пятерню, произнес Три Семерки.

— Угу, — промычала она и скрылась за дверью.

— Бумаги, — задумчиво протянула Милославская, начиная перебирать лежащее в кейсе.

Белые листы лежали в полупрозрачной пластиковой папке, и увидеть, сколько их тут находилось, и прочитать, что в них было написано, сразу было трудно.

Яна отстегнула белую тугую кнопку и осторожно вытащила бумаги. Их оказалось немного. Всего листов десять.

— Что за ерунда?… — удивленно проговорила она, подняв первые два листа. — Тут ничего нет!

Руденко низко склонился к бумагам.

— Слушай, а может, тут как у Ленина, молоком написано? Ну, невидимые чернила? — сказал он, посмотрев на подругу.

— Сема, брось пороть чушь! — сердито ответила Милославская и стала разглядывать следующие бумаги.

Только на пятом листе приятели увидели напечатанный на компьютере шрифт. Вся остальная бумага тоже была чистой. Оба они громко и облегченно вздохнули.

— Я уж думала шутка, — смеясь, сказала гадалка, — думаю, досадить просто хотели. Ан, нет, не зря мы все утро канителились… Ну-ка посмотрим, что тут.

Яна поднесла поближе к глазам исписанный листок и стала вслух читать напечатанный на нем текст. Чем дальше она читала, тем больше в невероятном удивлении округлялись глаза Руденко. В конце концов он присвистнул и грузно плюхнулся на стоящий возле стола крутящийся стул.

— Во дела! — почесывая подбородок, протянул он и поднял взгляд на Милославскую. — Не понял… — удивленно проговорил он. — Тебя это что, не трогает? Ты чего спокойная такая.

— Я? — очнувшись, ответила Яна. — Я не спокойная.

— Нет, ты ведешь себя как-то странно, не удивляешься даже… Ничего не понимаю!

— Ладно, вынуждена признаться, — ответила гадалка. — Многое из того, что тут написано, мне уже известно. Хотя есть, конечно, и существенно новое.

— Что-о? Как известно?! Ты окончательно меня запутала.

— Семен Семеныч, с сейчас все объясню, успокойся. Только давай договоримся: ты не спрашиваешь, откуда у меня эти сведения. Идет?

— Идет, — недовольно буркнул Три Семерки. — Валяй.

— Присядем на диван, — предложила Милославская.

Руденко пожал плечами и молча переместился. Я не спеша достала из сумочки диктофон.

— Ого! — воскликнул Семен Семеныч и закинул ногу на ногу.

Гадалка нажала кнопку воспроизведения записи, и зазвучал ее разговор с пойманным ночью охранником. Руденко слушал внимательно, покачивая ногой и хмурясь. Когда диктофон отключился, он сердито сказал, не глядя на Яну:

— Понятно откуда это. Со свидания…

— Мы же договорились!

— Я ведь не спрашиваю, откуда это, я тебе, наоборот, сообщаю… — Почему молчала? — тут же спросил Семен Семеныч.

— А когда мне было рассказывать? Сам знаешь, какая с утра у нас суматоха. Да я еще и обдумать это толком не успела.

— Так давай вместе и обдумаем, — Семен Семеныч сел повыше.

— Подожди, — сказала гадалка. — Возьми вот это, — Яна протянула приятелю диктофон. — Ты знаешь, что с этим делать. Только давшего признание не называй и не преследуй по возможности и аппарат мой потом верни.

— Как скажешь.

— А теперь послушай, что мне кроме этого еще известно.

Милославская принялась описывать другу увиденное на мини-нефтезаводе. О том, что она лично раздобыла эти сведения, Яна умолчала, хотя Семен Семеныч наверняка и сам это понял. Руденко только удивленно покачивал головой, слушая подругу.

— Давай подведем итог, — сказал он, когда Яна закончила. — Что ты уже знала и что мы почерпнули из этих бумажек. Надо все соединить в одно. Обобщить, короче, — вид при этих словах Руденко имел очень деловой.

— Называю новое, — произнесла гадалка, — Воробьев недавно потратил крупную сумму. Теперь известно, на что. Он вложился в приобретение оборудования для своего мини-завода. Стоит оно двести тысяч долларов.

— Кругленькая сумма.

— Но и выручка хороша, согласись. Слушай далее. Почему предприятие работало нелегально. Потому что лицензия стоит несколько тысяч долларов. Гораздо проще обойтись без этой траты и купить ту, что подешевле. Так?

— Верно.

— И еще одна причина нелегальности: никому не хочется платить большие налоги.

— И еще, — вступился Руденко, — открытая торговля бензином таит в себе кучу разных неприятностей. И волокиты море…

— Согласна.

— Эх, — протянул Три Семерки, покачивая головой, — тут статьей о мошенничестве попахивает…

— И о сокрытии доходов…

— И еще пара статеек…

— Ухватили мы их за жопу! — радостно воскликнул Руденко.

— Подожди торжествовать, — холодно произнесла гадалка, — надо подумать, кому это выгодно.

— Что?

— Подкидывать нам сейф с подсказкой… Мотив убийства, как я недавно решила, внутренняя конкуренция на мини-заводе. Владельцы не могли мирно делить между собой прибыль. Но тут, кажется, заварушка против них всех!

— Начинаю подумывать о внешней конкуренции, — протянул Семен Семеныч, пользуясь Яниными терминами.

— Но с кем они могли соперничать?

— Я тебя обрадую: у нас в отделе сейчас раскручивается весть о том, что в городе работают несколько нелегальных маленьких нефтепредприятий. Два это точно, а может, и все три. Так что «Парусу» было с кем враждовать.

— Они не успокоились даже после его смерти, вот что странно.

— Другие-то руководители живы!

— М-да-а… Кажется, мы близимся к развязке… — гадалка, улыбаясь, посмотрела на приятеля. — «Парус» был отнюдь не одинок и его просто хотели задавить…