Впервые за время, что отец провел на американской земле, его лицо просияло.

– Какие благородные барышни. Полагаю, ваши хорошие манеры – целиком заслуга матушки?

Крейн поморщился.

– На самом деле, – хитро улыбнулась Катрина, – своим благородством и воспитанностью они полностью обязаны Икабоду. Вам еще предстоит узнать, сэр, что я – женщина совершенно несдержанная.

– Очень в этом сомневаюсь. – Заботливый тон отца не обманул: Крейн услышал в его словах оскорбление.

– Отец, я бы и впрямь хотел…

– Чего бы ты хотел, Икабод? – резко перебил его отец, наконец взглянув на сына. – Ты совершил измену, предал нашу страну, предал меня. По заслугам тебе и награда. Сторона, которую ты выбрал, победила, и теперь у тебя красавица-жена, трое милейших отпрысков, имение в Сонной Лощине. Так скажи на милость, чего ради тебе мое благословение?

Потрясенный, Крейн не нашелся что ответить.

– Итак, – обратился отец к Катрине и ее дочерям, – я полагаю, вы приготовили экипаж, дабы доставить нас в вышеупомянутое имение? Хотелось бы отоспаться, наконец, и чтобы не качало, не трясло.

– Ну разумеется, – ответила Катрина. – Абигейл, Дженнифер, идем.

Крейн оступился, но Джереми был тут как тут, как обычно.

С какой стати они назвали девочек Абигейл и Дженнифер?

Внезапно Крейна озарило: он выбрал эти имена, потому что знал их, и настоящие Абигейл и Дженнифер очень дороги ему. Он встречал их в другом столетии, после гибели на поле боя.

Но ведь он не умер. Он прошел всю войну, до самой победы, а после они с Катриной осели в Сонной Лощине. Крейн помнил это… как и то, что на поле боя…

…гессенец в маске встает перед ним. В руках у него – боевой топор. Встает после того, как Крейн его подстрелил. Это безумие, но за последние несколько месяцев Крейн видел много безумных вещей. У гессенца из раны даже кровь не идет.

Ударом топора наемник рассекает Крейну грудь. Боль нестерпимая, в груди вспыхивает пламя. Крейн знает: остался миг, последний миг, – и в отчаянном рывке он отсекает гессенцу голову. Кровь из его раны смешивается с кровью наемника, а Крейн… …вновь споткнулся.

– Это не по правде, – бормочет он.

– Что не по правде, Икабод? – спросила Катрина.

– Все это. Я не пережил войну… но воскрес гораздо позднее. Меня убили, однако я не умер. Проспал и рубеж нового столетия, и следующего, и третьего. Проснулся в двадцать первом веке и сражаюсь бок о бок с двумя женщинами, которых зовут Абигейл и Дженнифер!

Он закричал…

Не помогает!

Не это ожидала услышать Бэт от Фриды, пока размазывала кровь Эла Уайткомба-Сирса по крестам.

– В чем дело?

– Они вырываются. Начинают видеть сквозь иллюзии потаенных желаний.

Бэт осмотрелась: у входов в гостиную безвольно застыли, глядя прямо перед собой и раскрыв рты, Фрэнк Ирвинг, лейтенант из его участка и еще одна, незнакомая, женщина.

– Что, все три? – спросила Бэт.

– Четыре, – возразила Фрида. – Один остался снаружи.

– А я-то думала, где второй Свидетель. Почему заклинание не работает? Все дело в талисмане Агриппы?

Фрида покачала головой.

– Того, четвертого, талисман не защищает. Послушай, Бэт, я же тебе говорила: мои способности ослабли, я давно не колдовала!

Внезапно Фрэнк, Миллс и незнакомка закричали – все трое одновременно – и рухнули на пол. Бэт испуганно замерла, так и не успев окропить кровью последние два креста.

– Ну и ладно, – пожала она плечами, – не страшно. – Окропив оставшиеся кресты, Бэт встала посреди начерченного на половицах сигила. – Приглядывай за ними, пока я творю заклинание.

– Что мне делать, если они очнутся? – встревоженно спросила Фрида, однако Бэт ее уже не слушала.

Закрыв глаза, она принялась читать заклинание, которое репетировала с самого октября. Заклинание, которое ей не терпелось пустить в ход. Наконец минуло восемь раз по пол-луны, и можно произнести его.

Бэт ощутила, как ее наполняют магические силы. Рациональным умом при этом она понимала: фазы луны неким образом влияют на магнитное поле Земли, позволяя в определенное время творить определенные заклинания.

Впрочем, какая разница? Бэт знала, что ритуал сработает.

Слова срывались с ее губ, энергия вокруг бурлила. Все – гостиная, Фрида, противники, дом и район – исчезло. Бэт осталась наедине с сигилом, крестами, кровью и магией.

С Зерильдой.

Краешком сознания Бэт уловила присутствие госпожи, поначалу слабое. Однако чем дальше она читала заклинание, тем явственнее это присутствие становилось.

Наконец! После веков неприкаянности я вернусь на свое место!

Улыбнувшись, Бэт читала дальше. Присутствие Зерильды окутывало ее, точно теплый плед морозной зимней ночью.

В воображении Бэт уже рисовала картины будущих свершений. Ох и развернутся они, когда госпожа прибудет в мире.

Ты постаралась, моя слуга, молодец. Будь уверена: когда мы переделаем мир по желанию Аваддона, тебе найдется достойное место подле меня.

Бэт уже прочла половину заклинания. Слова произносились сами собой, Бэт не контролировала процесс сознательно.

Нееееееееееееееет!

Внезапно покров сорвали с нее, оставив, ошеломленную, на холоде. Присутствие Зерильды сделалось слабее, едва ли ощутимым. Бэт усилием воли заставила себя читать заклинание дальше.

Подле Зерильды возник незнакомец: высокий, бородатый, в пальто и дурацкой сорочке.

Стиснув зубы, Бэт продолжала.

* * *

Стоило Крейну распознать иллюзию, – где он явился себе мужчиной пожилого возраста в Нью-Йорке на рубеже веков, худо-бедно примирившимся с отцом, – как он рухнул на асфальт.

Поднимаясь на ноги, Крейн невольно уперся в землю левой рукой и вскрикнул от боли. Порез все еще был свеж и кровоточил.

Встряхнувшись, Крейн поместил крест в сложенные чашечкой ладони и принялся читать контрзаклинание.

Он тут же ощутил холодный ветер, и прежде сопутствовавший возвращению Зерильды – несколько месяцев назад, под арсеналом.

Опять ты! Неужто не будет мне покоя от тебя, муж ненавистной ведьмы?!

Улыбнувшись, Крейн продолжил читать. Именно Катрина и ее ковен ослабили силы Зерильды в прошлом, и ту сожгли на костре. А в настоящем Крейн и Миллс взорвали ее, употребив на это дело старый порох.

Не позволю! – прозвучал слабеющий голос ведьмы.