– А ты?

– А я не хочу.

Я отпила пару глотков и поставила бокал на низкий круглый столик у стены. Меня тревожили подозрения, что друг снова заговорит о Марке, но Двин сегодня решил, видимо, не касаться запретной темы. Мы разговаривали о разной ерунде, потом я рассказала о дядиной книге, вызвав у друга чуть ли не истерический приступ хохота.

– Ты меня не разыгрываешь? Этот сухарь действительно написал такое?

– Скоро сможешь сам купить и прочитать. И дядюшка Вильгельм сильно переменился. Только взгляни.

Начинающий литератор стоял недалеко от нас, окруженный полудюжиной разновозрастных дам, и что-то вдохновенно вещал, бурно жестикулируя. К кружочку понемногу подтягивались новые слушательницы.

– Ого! Тиа, ты только посмотри, какой популярностью он пользуется! Может, и мне написать что-нибудь этакое? Тогда и меня будут любить дамы.

– Ну и что ты будешь делать с этой любовью? – скептически осведомилась я. – Сомневаюсь, что кто-либо из окруживших дядюшку почитательниц в твоем вкусе.

Двин посмотрел на меня столь тоскливо, что мне даже стало неловко. Я залпом допила вино из бокала и только потом поняла свою ошибку: в духоте зала хмельной напиток слишком сильно ударил мне в голову.

– Двин, – прошептала я, хватаясь за руку друга, – Двин, мне дурно, голова кружится.

– Выйдем на балкон? – с готовностью предложил Двин.

От холодного сырого воздуха мне стало немного легче. Старательно обходя милующиеся за колоннами парочки, мы прошли в самый темный угол, где, что удивительно, никого не было. Музыка, столь громкая в зале, здесь звучала приглушенно, вместо навязчивого запаха разнообразных духов легкий ветерок доносил смесь ароматов влажной земли и клейких набухающих почек – так пахнет весна в парке. Я облокотилась на перила и посмотрела вниз, на подсвеченные огнями особняка цветочные клумбы. Пока что они, лишенные цветов, являли собой довольно безрадостное зрелище. Лишь вечнозеленые кустарники немного оживляли голое пространство.

– Тиа, тебе нехорошо?

Двин подошел почти вплотную, положил руку мне на плечо.

– Как мило! – раздался насмешливый голос совсем рядом.

Я повернулась так резко, что налетела на Двина. Друг подхватил меня, приобняв за талию.

– Убери от нее руки! Немедленно! – рявкнул Марк.

– Это не то, что ты подумал, – обреченно произнесла я, прекрасно осознавая всю нелепость этой фразы.

– А что я подумал? – в голосе моего любовника звучал неприкрытый сарказм.

– Грен, – начал было Двин, – Грен, послушай…

Я схватила его за рукав.

– Пожалуйста, оставь нас одних. Прошу тебя!

Друг с сомнением посмотрел на меня.

– Ты уверена?

– Да. Пожалуйста, Двин.

– Хорошо. Но знай, что я буду неподалеку и ты в любой момент сможешь позвать меня на помощь.

Лицо Марка словно застыло. Когда Двин проходил мимо него, ему и в голову не пришло чуть посторониться, так что моему другу пришлось прижаться к стене, чтобы пробраться дальше, к освещенной части балкона.

Марк дождался, пока Двин скроется из вида, и шагнул ко мне.

– Ты нарочно меня провоцируешь, Тиа?

От него пахло вином. Должно быть, он тоже, как и я, немного выпил. Не столько, чтобы утратить наблюдательность или способность соображать, но вполне достаточно, чтобы хмель разгорячил кровь. Я не успела ответить на его вопрос – он схватил меня за плечи и резко притянул к себе, впиваясь в губы злым жестким поцелуем. Его руки крепко прижимали меня к его телу – так крепко, что я отчетливо ощутила, насколько он возбужден.

– Марк, не здесь, – попробовала сопротивляться я, когда он, оторвавшись от моих губ, принялся покрывать поцелуями шею. – Нас могут увидеть.

– Неужели? – в его голосе прозвучала злая насмешка. – Что-то с твоим приятелем ты об этом не беспокоилась.

Он развернул меня спиной к себе и заставил облокотиться на перила. Я еще успела порадоваться их высоте и крепости, а еще тому, что нас скрывал от любопытных глаз полумрак, и наскоро попросила богов, чтобы никому не захотелось направиться к нам подышать воздухом. А затем рука Марка скользнула в низкий вырез моего платья и грубовато сжала грудь. Большой палец обвел сосок, и тот мгновенно напрягся. Легкое опьянение поспособствовало и моему возбуждению, и вскоре я уже сама стремилась как можно теснее прижаться к Марку бедрами и ягодицами. Любовник задрал подол моего платья, и я слегка поежилась от прикосновения холодного воздуха к разгоряченной коже. А потом его пальцы проникли в меня, и я совсем утратила способность здраво соображать.

– Хочешь меня, Тиа? – хрипло спросил Марк, ритмично двигая пальцами.

– Да, – выдохнула я.

– Прямо здесь, где нас могут увидеть?

– Ох… Да!

– Тогда попроси! – приказал он.

– Пожалуйста, Марк, пожалуйста!

Он вошел в меня одним рывком, заставив вскрикнуть от острого наслаждения. Мне было безразлично, даже если бы все гости сейчас высыпали на балкон и уставились на нас. Я подавалась ему навстречу, крепко вцепившись пальцами в камни балюстрады. Марк удерживал меня за бедра, с силой привлекая к себе при каждом толчке. И уже едва ли не теряя сознание, я услышала его слова:

– Я люблю тебя, Тиа. Люблю и так боюсь потерять.

– Мне кажется, все сейчас догадаются, чем именно мы здесь занимались, – я нервно хихикнула, оправляя юбку.

– И позавидуют, – спокойным тоном ответил Марк.

– Еще решат, что это дядюшкин опус на нас так подействовал, – я никак не могла успокоиться. – Марк, ты ничего не хочешь мне сказать?

– Кроме того, что ты уже услышала? Пожалуй, нет. Я давно уже не пылкий юнец, да и раньше слабости к красивым речам не питал.

Я улыбнулась при воспоминании о его признании. Возможно, оно и было сделано под влиянием страсти, но все равно в груди разливалось тепло, а ноги слабели, стоило мне вспомнить его хриплый шепот.

– Нет, я о Двине.

– А что о нем говорить? – удивился Марк. – Ты знаешь, что мне не нравится твой приятель. Я знаю, что ничего, кроме дружеских чувств, ты к нему не испытываешь, но все равно мне неприятно видеть вас вместе. Считай это инстинктом собственника. Вот и весь разговор.

Я привстала на цыпочки и шепнула ему в самое ухо:

– Я тебя тоже люблю. Очень-очень сильно.

А затем увернулась от его объятий и направилась в зал.

Двина я увидела сразу. Необычайно бледный, он стоял недалеко от балконной двери и покачивал в руке бокал с янтарной жидкостью. Стоило мне появиться, как он одним глотком осушил свой бокал, поставил его на столик и демонстративно отвернулся от меня. Я растерялась, не зная, стоит ли подойти к нему или лучше дать ему время успокоиться. Но выбора меня лишил Фойль, заметивший Марка и уже направлявшийся к нам.