– Господин Грен! Госпожа Торн! А я как раз вас искал. Желаете выпить? Я уже раздобыл нам всем напитки.

И он указал на три бокала на столике неподалеку.

– Вот, мне чудом посчастливилось заметить официанта с рейнельским вином. Я тут же взял три бокала. Старик Дирк, хоть и любит дочку, и на праздник не поскупился, но угощать всех гостей рейнельским не пожелал. Оно предназначалось только для молодоженов и членов их семей, но мне отказать никто не смог.

Я никогда не была любительницей рейнельского вина и считала его стоимость не просто завышенной, а прямо-таки предосудительной, но разочаровывать министра не хотелось. Поблагодарив, я взяла свой бокал и охнула от боли – амулет на груди нагрелся так сильно, словно его долго держали над огнем.

– Марк, не пей! Вино отравлено!

– Не может быть! Официант разлил его при мне, – возразил министр.

Наплевав на все правила приличия, я выхватила у Фойля из руки его бокал. На сей я была готова к боли, и мне удалось не скривиться и не вскрикнуть.

– И ваш бокал тоже с отравой, господин Фойль, – сообщила я ему.

Министр побледнел и пошатнулся.

– Это что же получается – меня хотели убить? Покушение на государственного деятеля на свадьбе? Ну я им сейчас устрою праздник! Они его у меня вовек не забудут!

– Стойте! – велел Марк. – Куда это вы собрались?

– Звать стражу, куда же еще? Пусть перероют весь особняк и отыщут негодяя.

Марк усмехнулся.

– Стража никого не найдет, а утром вы узнаете из газет очень много нового и интересного о своей особе. Например, что вы сами подсыпали яд в свой бокал с целью привлечь к себе внимание.

– Но как же быть? – растерялся Фойль. – Господин Грен, меня хотят убить! Что же мне делать?

– Скажите, министр, а как вы объяснили то, что вам потребовалось три бокала, а не один?

– Ну я так и сказал: для меня, для господина Грена и для его очаровательной невесты, – пролепетал Фойль. – Едва только услыхав ваше имя, официант тут же принес требуемое. Новую бутылку и пустые бокалы. Я желал сам взглянуть, какого года урожай.

Я про себя отметила, что угощать драгоценным вином собственную супругу министр не собирался. Сочувствие к нему, вызванное знакомством упомянутой дамы с опусом о приключениях похотливого Гюнтера, тут же бесследно испарилось. Воистину, всякий муж заслуживает именно ту жену, что ниспосылают ему боги.

– Разумеется, вы не сочли нужным понизить голос? – продолжал допрос Марк. – Кто находился в тот момент поблизости?

– Пожалуй, я уже и не припомню, – признался министр. – Вон тот молодой человек, кажется, ваш заместитель, госпожа Торн. Еще какая-то дама в лиловом платье. И пожилой господин, литератор. Моя супруга представила мне этого субъекта. Пишет какую-то низкопробную ерунду для впечатлительных дамочек.

Итак, Двин, дядюшка Вильгельм и неизвестная дама. Да и молодоженам официант мог доложить о том, кому налил безумно дорогой напиток. Похоже, мысли Марка совпадали с моими.

– Как долго бокалы простояли на столике?

– Минут двадцать, – виновато произнес Фойль. – Я никак не мог вас разыскать.

– Ну и все эти двадцать минут, разумеется, мимо бокалов сновали туда-сюда гости, – обреченно проговорил Марк. – Забудьте, министр, ничего выяснить не удастся. Кто угодно из присутствующих мог подсыпать яд. Разве что кто-то подкупил официанта, и яд уже был в бокалах, когда в них наливали вино. Но я бы на это не рассчитывал. Вы потребовали принести три бокала, но ни меня, ни Тиа рядом с вами не было. Резонно предположить, что вы, получив напиток, выпьете его не сразу, а станете разыскивать нас.

– Господин Грен! – возмутился министр. – Как я могу позабыть о столь вопиющем случае? На меня было совершено покушение, несомненно, по политическим мотивам. Кто-то желает убрать меня с дороги. Если бы не госпожа Торн, то меня бы уже не было в живых. Нет, я этого так не оставлю!

– Ты ведь не думаешь, что отравить хотели твоего протеже? – спросила я, когда Фойль, размахивая руками, удалился с праздника, сославшись на занятость.

– У нас не может быть твердой уверенности в том, кому именно предназначался яд, – задумчиво ответил Марк. – Просто в свете предыдущих покушений мы предполагаем, что убить хотели тебя, но этот случай может и не быть связан с твоим недоброжелателем. У меня врагов хватает, да и министр прав в том, что и он мог кому-то помешать. Хорошо еще, что Фойль не стал закатывать скандал и просто отправился домой. Не стоит привлекать к этому случаю излишнее внимание, лучше попробовать разобраться тихо.

Я покачала головой.

– Фойль твердо уверен, что опасность грозит только ему. И явно что-то задумал. Но что?

Ответ на этот вопрос мы узнали на следующее утро.

Конечно, назвать время нашего пробуждения утром можно было с огромной натяжкой, да и завтрак был подозрительно близок к обеду. Однако же блюда нам подали традиционные именно для этого приема пищи, а на столе ворохом лежали газеты, неуместные за обедом. Марк взял одну из них, пробежал глазами по заголовки и удивленно присвистнул.

– Похоже, вчерашняя свадьба станет самым громким событием года, – сообщил он. – Она ознаменовалась сразу двумя скандальными происшествиями: стихийным представлением широкой общественности нового откровенного романа и заказным убийством на политической почве.

– Убийством? – не поняла я. – Разве кто-то умер?

– Если верить Фойлю, то он был на волосок от смерти, – сказал Марк без тени улыбки, быстро проглядывая статью. – Теперь этот идиот отказывается покидать свой особняк!

– Ага, значит, ты тоже невысокого мнения о его умственных способностях, – язвительно заметила я.

– Да, пожалуй, я буду вынужден согласиться с тобой: Фойль – дурак и паникер. Это же надо, умудриться успеть оповестить газетчиков так, чтобы сообщение о яде в бокалах попало в утренний выпуск. О нас с тобой, кстати, упоминается вскользь. Вот: "Вместе с господином министром жертвами коварного отравления едва не стали двое его друзей".

Я потянула к себе ближайшую газету. Это оказался "Вестник", уделивший министру крохотную заметку. Передовица и разворот были целиком посвящены дядюшкиному триумфальному выступлению перед ажиотированными дамами. Оказывается, мы с Марком многое пропустили, пока находились на балконе. Хотя сожалеть об этом я вовсе не собиралась.

Статья была написана в весьма восторженном стиле и пестрела такими словами, как "гений", "талант", "новатор от литературы" и даже "Бог Изящной Словесности". Я развеселилась.

– Марк, ты был прав. Дядюшка становится популярным.

– Я всегда прав, – самодовольно ответил Марк. – Ну ладно, я прав в большинстве случаев. Но дядюшке скоро придется прятаться от поклонниц, вот увидишь.

Марк даже предположить не мог, насколько он оказался близок к истине. Вскоре после того, как мы покончили с трапезой, заявилась Магда и едва ли не с порога принялась требовать устроить ей встречу с известным писателем.