Решив не расстраиваться, я стала ходить попервому этажу, внимательно приглядываясь к гостям. В каминном зале продолжаласьтрапеза, в которой участвовало двадцать человек, но Эвелина отсутствовала.

В бильярдной на диване спал пьяный мужчина, встоловой было совершенно пусто, а в кухне у плиты стоял повар и маячили триофицианта во фраках.

Забыв о хорошем воспитании, я обошла всезакоулки, сунула нос в чулан, санузел и обозрела огромную, заваленную снегомоткрытую веранду, потом еще раз повторила свой путь и в конце концов с тоскойпризнала: Эвелины нигде нет. Но она ведь тут была! Неужели уехала?

Испытывая горькое разочарование, я наделакуртку, вышла во двор и ахнула, над домом нависал темно-синий купол с большимияркими звездами. Странное дело, живя в городе, я никогда не любовалась небом. Аможет, в Москве его просто не видно? Кругом высятся многоэтажные дома,закрывающие горизонт.

Пораженная открывшейся красотой, я некотороевремя постояла, охваченная восторгом, потом вздрогнула от подступившего холодаи пошла по тропинке к машине. Ай да Эвелина, обманула меня!

Хотя какой смысл ей так поступать? Онанадеялась получить деньги, продать имя убийцы, я уже поняла, что милейшая Эважадна до потери пульса. Наверное, она просто спит в укромном уголке, в чулане,который я не заметила? Может, еще походить по первому этажу?

Я вытащила мобильный, потыкала в кнопки. В тоже мгновение где-то сбоку зачирикала птичка, звук несся со стороны небольшогонавеса у ворот. Продолжая держать мобильный возле уха, я невольно заслушаласьзвонким пением птахи, похоже, пернатое абсолютно счастливо, на дворе темнота,холод, а оно заливается в восторге!

– Абонент не отвечает, попробуйтепозвонить позднее.

Я хотела положить сотовый в карман и ещепослушать пение птички, но она заткнулась и больше не оглашала окрестностисвоими трелями.

Внезапно мне стало душно. Минуточку, на улицестуденый февраль, мороз ломает деревья, какие соловьи? Уж не знаю, кудадеваются зимой сии сладкоголосые птички, улетают в Африку, перебираются вАвстралию, но одно понимаю четко: ни один соловушка не станет радоваться жизни,когда градусник за окном показывает минус пятнадцать градусов. Так откудапение, кто его издавал?

Жар сменился ознобом, я снова реанимировалателефон. «Ту-ту-ту. Чирик-чик-чик. Чирик-чик-чик».

Осторожно ступая, я добралась до навеса иобнаружила там два мусорных бака, почти стерильно чистых снаружи, тщательноприкрытых крышками, стоявших на расстоянии друг от друга. Соловей пел позадиодного из контейнеров. Помедлив пару секунд, я нагнулась и увидела телефон,валявшийся прямо на снегу, допотопный, потертый аппарат, на дисплеевысвечивались цифры – количество моих звонков. Плохо понимая, как поступить, явзяла мобильник Эвы и пошла к своей машине. Из дома вышла горничная Галя спомойным ведром.

– Уезжаете? – спросила она.

– Да, пора.

– Доброго пути!

– Спасибо, – улыбнулась я и сталаоткрывать машину.

Замок, как назло, замерз, я пыталась засунутьключ в скважину, и тут по саду понесся дикий крик:

– Мама-а-а! Помогите-е!

Я вздрогнула и обернулась. По тропинке собезумевшим видом неслась Галя, платок, которым девушка прикрыла волосы, слетелс ее головы и теперь флагом развевался за плечами.

– Убили-и! – орала горничная, влетаяв дом. На улице воцарилась тишина, я приросла ногами к дороге, пошевелиться небыло сил.

Дверь особняка распахнулась, на улицу вывалилатолпа пьяных гостей и охранник Костя. Разношерстная группа добралась до навеса,и оттуда незамедлительно полетели вопли:

– Мама!

– Зовите милицию!

– Кто это!

– Бомжиха!

– О-о-о!

– А-а-а!

Мои ноги обрели способность двигаться, я вмгновение ока добралась туда, где бились в истерике несколько теток, растолкалалоктями присутствующих, увидела за вторым бачком то, что не приметила раньше,сначала ногу, а потом и скрюченное, как рогалик, маленькое худое тело Эвелины.

Отъехав на шоссе, я вытащила мобильный убитойи стала внимательно изучать записную книжку. С чего я решила, что Эвелинуприкончили? Почему мне не пришла в голову мысль об инфаркте, инсульте иликакой-нибудь аневризме аорты? Не знаю! Просто я сразу поняла: пьянчужка погиблане своей смертью.

Телефонов в памяти оказалось немного.Бухгалтерия, бригадир, поликлиника, Зинаида Самуиловна.

Похоже, Эвелина не солгала, рассказывая мне освоем одиночестве, у бывшей заключенной совсем не было друзей.

Забыв посмотреть на часы, я набрала номер.

– Слушаю, – послышался молодой,бодрый голос.

– Извините за поздний звонок, –спохватилась я, – можно Зинаиду Самуиловну.

– Это я.

– Ваш телефон мне дала Эвелина Бурская.

– Так.

– Нам необходимо срочно встретиться,можно к вам подъехать?

– Прямо сейчас?

– Да! Я доберусь через час, может, чутьбыстрее, в зависимости от дороги.

– Милочка, – ласково пропела ЗинаидаСамуиловна, – если Эва сказала, что я до сих пор помогаю девочкам,попавшим в щекотливое положение, то, в общем, она права. Только я самадавным-давно не берусь за всякие манипуляции, рука потеряла твердость, наданном этапе жизни я являюсь кем-то вроде диспетчера. Поэтому нестись ко мненет никакой необходимости, сумею лишь утешить вас добрым словом. Если вамсрочно требуется помощь, в двух словах изложите свою проблему, ответьте навопрос" какой направленности специалист вам нужен? Гинеколог, венерологиди генитальная пластика?

– Эвелину убили, – прошепталая, – только что, а вы знаете имя преступника, это сын Валентины Бурской.Пожалуйста, не отнекивайтесь, дорога каждая минута, Эвелина мне все рассказала.И еще, я не имею никакого отношения к милиции! Меня зовут Евлампия Романова,можно просто Лампа, я попала в ужасную историю и без вашей помощи из нее невыкарабкаюсь! Поверьте, нам необходимо переговорить именно сейчас, несмотря напозднее время.

– Хорошо, – спокойно ответилаЗинаида Самуиловна, – записывайте адрес, я медик и призвана помогать людямв любое время суток.

* * *

Дверь мне открыла дама, по виду едва перешагнувшаяпенсионный порог.