Элизабет знала о последнем визите Райли Грейнджера в «Зимний дом» – Леона рассказывала ей. Это произошло в 1938 году на Рождество, он приехал в сопровождении Ланиной двоюродной бабушки, Патрисии Паутер, хотя был уже таким старым и дряхлым, что, казалось, не до конца понимал, где находится. А теперь из дневника Кионы открылся ещё один странный факт – то, чего Элизабет не знала раньше.

«Лена хотела, чтобы я увидела это? – подумала она. – Что-то о последнем визите Райли Грейнджера сюда? И что значит «Военщина, тафья, эль. Злыдни, пай, разгон»?»

– Элизабет!

Вздрогнув, девочка подняла взгляд и увидела, что к ней приближается Норбридж.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

Мысли в голове у Элизабет были настолько спутаны и она настолько удивилась при виде Норбриджа, что едва смогла выдавить ответ.

– Произошло что-то странное, – запинаясь, сказала она. – Я почувствовала, что земля опять трясётся, а потом… в коридоре появился красный туман. Или по крайней мере мне так показалось. И я пришла сюда, а Лена дала мне эту книгу! Это старый дневник Кионы. – Она протянула его Норбриджу – тот кинул взгляд на дверь Грацеллы, а потом забрал книгу у Элизабет и с беспокойством рассмотрел её.

– Давай ты пойдёшь к себе в комнату, пожалуйста, – сказал он голосом едва громче шёпота.

– Но… – начала Элизабет.

– Пожалуйста, – повторил он. – Я не рассержен, я просто хочу, чтобы ты пошла к себе в комнату.

– Что происходит? – спросила девочка. Она подумала о пурпурной дымке в коридоре.

– Был новый грохот. – Норбридж оглянулся. – И в отеле сегодня ночью странная атмосфера. Никак не возьму в толк, в чём дело.

– Я тоже это почувствовала. И посмотри на страницу с закладкой. Там написано про Райли Грейнджера.

Норбридж быстро просмотрел запись.

– «Военщина, тафья, эль. Злыдни, пай, разгон»? – спросил он, глядя на Элизабет.

– Это наверняка что-то означает.

– Согласен. – Норбридж нахмурился. – Я лучше верну это Кионе и проведаю Лену. И Лану.

– Она в порядке?

– На данный момент ухудшений нет.

– Могу ли я как-нибудь помочь? – спросила Элизабет.

Норбридж похлопал себя по груди, прямо по тому месту, где обычно висел кулон Элизабет.

– Не теряй веру, – сказал он, и эти слова эхом продолжали отдаваться в её голове, когда несколько минут спустя она вернулась в свою комнату. Однако, закрыв дверь, девочка почувствовала, что недавняя тревога вернулась. Элизабет направилась прямиком к окну и посмотрела на мост через ручей. Там снова возник тонкий пурпурный туман, но было и кое-что ещё – кое-что новое, – от чего по её телу пробежал холодок. Элизабет вгляделась в ночную темень: на мосту кто-то стоял.

Снова раздалось гудение, ровное и настойчивое. Элизабет выглянула в окно, а потом закрыла глаза и потрясла головой. Звук стих. Когда она выглянула снова, мост сделался прежним – без красной дымки и чьего-то силуэта.

Элизабет мгновение прислушивалась, ожидая, что до неё донесётся какой-то звук или эхо или произойдёт нечто странное, – а потом села на кровать, погрузившись в раздумья.

«Военщина, тафья, эль. Злыдни, пай, разгон».

Что-то затевалось, Элизабет чувствовала это; всё происходящее сплеталось в тугой клубок: Лана, и Лена, и полотно Райли Грейнджера, и хижина, и книга про Анну Люкс. Всё это. И Грацелла.

«Вечер Пасхи через три дня, – подумала Элизабет. – Я обязана выяснить, что происходит. Я обязана сохранить «Зимний дом» в безопасности».

На следующий день посреди завтрака Норбридж вошёл в столовую и сел вместе с Элизабет, Фредди и мистером и миссис Нок. После небольшой светской беседы, которая, как показалось Элизабет, была его способом продемонстрировать, что новый день расставил почти всё по местам, он сказал:

– Я бы хотел, чтобы двое наших исследователей отдохнули от работы и присоединились к группе гостей на лыжной экскурсии. Они отправляются в десять часов от пункта выдачи лыж.

– Звучит очень заманчиво, – сказал мистер Нок. – Мы с миссис Нок только вчера прогуливались по восточной тропе. Замечательно вдохнуть лёгкими этого свежего, бодрящего воздуха.

– Но нам нужно закончить брошюру, – возразила Элизабет.

– Маршрут проходит через противоположный берег озера, – сказал Норбридж. – Дорогу наконец-то расчистили, и, если всё пойдёт хорошо, группа сделает крюк вокруг озера. – Он приподнял брови, глядя на Элизабет. – И даже остановится у одной знаменитой статуи. Той, что изображает Уинифред Фоллс – или, если точнее, Уинифред Летин.

– Твою маму? – спросил мистер Нок. – Здесь есть её статуя?

Несмотря на все мысли, не дающие ей покоя, перспектива посетить статую матери взволновала Элизабет. Видимо, после этой бесснежной недели мистеру Обрастоффу наконец удалось расчистить тропу, ведущую вдоль озера.

– Есть, – кивнул Норбридж. – Я возвёл её несколько лет назад. Она изображает мою дочь, Уинни, когда ей было примерно столько, сколько Элизабет сейчас.

– Мне бы хотелось доехать туда, – сказала Элизабет. – Ты правда думаешь, что сегодня подходящий день?

– Правда, – ответил Норбридж. – Особенно если Фредди присоединится.

– Фредерик, – сказал мистер Нок, – тебе бы хотелось это сделать?

Фредди закатил глаза.

– Да, папа, – сухо сказал он.

– Какая отвага! – воскликнул Норбридж, поддразнивая Фредди. – Какое бесстрашие! Значит, решено. И захватите рюкзаки, потому что, как я понимаю, всем раздадут индивидуальные термосы – термоса? – с горячим шоколадом и пакеты с сэндвичами и брауни. Оревуар.

* * *

Спустя час Элизабет и Фредди скользили по аккуратно расчищенной тропе, огибающей западный берег озера Луны, с группой из семнадцати других лыжников, среди которых был и Хайрам. Их гид, студентка колледжа по имени Ученна Белло, которая работала в пункте выдачи лыж «Зимнего дома» вот уже два сезона, ехала самой первой. Перед отправлением она удостоверилась, что у всех есть тёплая одежда, рюкзак с обедом и чёткое понимание того, что им придётся проехать как минимум дюжину миль и что вернутся они лишь во второй половине дня.

– Каждый может ехать в своём темпе, – сказала Ученна, – а время от времени мы будем останавливаться и перегруппировываться.

– Если вам понадобится какая-то помощь, – обратился к ней Хайрам, – я к вашим услугам.