Но однажды, во время одного из испытательных полетов, почти сразу же после взлета Майк почувствовал, что рули управления его не слушаются. Ганзер и его экипаж находились в автомобиле слежения на взлетно-посадочной полосе, и Дэйв сразу же доложил о возникшей проблеме. Майк не мог приземлиться, не сориентировав самолет по взлетно-посадочной полосе. Он связался по радио с Ганзером и сказал, что собирается лететь к высохшему озеру в Розамонде и там попытается приземлиться. Прыгнуть с парашютом он не мог, так как ему не хватило бы высоты. Ганзер спешно выехал из Мохаве, следуя за «Раптором», которому угрожала серьезная опасность. Он ехал в старом белом фургоне Берта с отверстием в крыше, сделанном для установки пластикового фонаря. Ганзер вставал в фонаре, держа в руке панель управления «Раптором».

Когда высохшее озеро оказалось под ним, Майк подумал, что, для того чтобы затормозить и остановиться, придется опустить одно крыло. Но при этом самолет наверняка развалится. Ганзер раньше говорил ему что-то об «опасном рыскании»[33] «Раптора». Это позволяло предположить, что на нормальное нажатие рукоятки управления самолет может отреагировать необычно. Если отжать рукоятку влево, самолет или начнет рыскать, или повернет вправо. Майк произнес свою молитву пилота и отжал рукоятку до отказа вправо. Самолет сначала вильнул влево, а затем Майку привалило счастье – самолет выровнялся. Майк сразу же приземлился и медленно рулил до полной остановки, ничего не видя в облаке пыли. К нему на бешеной скорости неслись Ганзер и его экипаж. Майк высвободился из смертельной ловушки. Когда автомобиль Ганзера подъехал к нему, он уже почти восстановил дыхание. Там, на озере, Ганзер обнаружил, что реле рулей управления заклинило. Реле заменили, и Майка попросили доставить БПЛА обратно в Мохаве. Его первой реакцией было: «Да ни за что! Ведь я там уже попрощался с жизнью!» Но через несколько часов стало ясно, что единственный способ вернуть «Раптор» в Мохаве – это полет Майка в обратном направлении. И он с большой неохотой вернулся в «седло».

Теперь, в начале января 1996 года, Майк готовился к первому испытательному полету очередного нового двухмоторного самолета «Бумеранг», вмещающего пятерых пассажиров и знаменующего собой выход на новый уровень отрицания установленных стандартов. Он был вызывающе асимметричен и выглядел совершенно «неправильно». Крылья у него были разные: правое крыло было на 145 см короче левого. Один из двигателей установлен на фюзеляже, другой на левой балке, и правый двигатель мощнее, чем левый. Горизонтальный стабилизатор, присоединявшийся к сдвоенному килю, продолжался за правым килем, но не за левым. Наконец, «дверь» для обоих пилотов была проделана в ветровом стекле. При создании такого самолета с крылом обратной стреловидности (отсюда и название – «Бумеранг») Берт стремился решить проблемы и устранить риски, связанные с отказом двигателя и возникновением асимметричной тяги – так называемого Р-эффекта[34] – у традиционных самолетов с двумя двигателями. Берт заверил Майка, что этот асимметричный дизайн на самом деле «более симметричен, чем у симметричного самолета в полете». Он объяснил, что Р-эффект замедляет полет симметричного самолета, требуя выравнивания с помощью рулей управления, и что вследствие Р-эффекта асимметричный самолет летит симметрично на низких скоростях и асимметрично на высоких скоростях, но пилот этого не замечает.

Прежде чем уехать из офиса, Майк еще раз сверился с чертежами «Протеуса» – высотного самолета Angel Technologies, который все еще находился в стадии разработки. Он сильно напоминал боевой корабль клингонцев из «Звездного пути», а также богомола и стрекозу одновременно. «Протеус» предназначался для того, чтобы в течение 14 часов (в одну «смену») выписывать в небе небольшие круги, неся на себе полезную нагрузку нужного размера и веса. «Тебе придется надеть лунный скафандр», – сказал Берт. Майк не сомневался, что Берт говорит серьезно, и подумал, что на этот раз ему сильно повезло, так как у этого самолета все-таки была кабина и не было стремян. Майк изучил чертежи и понял, что разброс температур будет экстремальным: «Протеус» должен взлететь летом в Мохаве при температуре 43 °C и потом лететь на высоте 15, а то и 18 км при температуре –80 °C, так что разница составит 123 °C.

Размышляя обо всем этом, он вдруг заметил на рабочем столе Берта еще один эскиз, на котором к нижней части «Протеуса» была прикреплена ракета. Майк пригляделся – у этой ракеты была кабина! «Ну, это вообще несерьезно», – подумал Майк.

Берт между тем выжидающе улыбался. Майк и раньше замечал это мечтательное выражение на лице босса. Но ему оставалось только гадать: что еще, черт возьми, собирается соорудить Берт?

Субботним утром 18 мая 1996 года Питер расхаживал перед отелем в Сент-Луисе, изучая имена гостей, подтвердивших свое участие, и сверяя их с контрольным списком. Сегодня он официально объявит об учреждении премии XPRIZE $10 000 000 и пригласит команды со всего мира побороться за нее. Все должно пройти отлично. Будут присутствовать представители местных и национальных средств массовой информации. Обещали приехать более 20 астронавтов, в том числе кумир его детства Базз Олдрин. В его список входили боссы из НАСА и ФУА, конструкторы ракет и звезды авиации, такие как Берт Рутан, а также Эрик Линдберг и его брат Морган, в первый раз посетивший Сент-Луис – город, в котором Чарльз Линдберг по прозвищу Тощий обрел поддержку, которая была нужна ему, чтобы перелететь через Атлантический океан.

Питер допил свой черный кофе и стал наблюдать, как супергерои его юности – астронавты – начали появляться из вестибюля; выглядели они как агенты секретной службы – в черных костюмах и авиаторских очках. Пока выстраивалась очередь желающих сесть в микроавтобус, который отвезет их на место, недалеко от арки Врата Запада в Сент-Луисе, Питер еще раз просмотрел логистические данные, на этот раз вместе с Байроном Лихтенбергом, который уговорил приехать многих своих товарищей-астронавтов. Когда Питер поднял глаза, то увидел, что Берт разговаривает с Дэном Голдином, главой НАСА. Что-то в их жестикуляции и лицах насторожило Питера. Пока продвигалась очередь, эти двое опять поругались и застыли на месте. Питер подошел ближе.