— Меня вы все знаете, а с вами я сейчас познакомлюсь. — он достал список группы и устроил перекличку.

Если на брата и сестру Долгоруких он прореагировал нормально, то меня он уже разглядывал с интересом. Когда очередь дошла до Юсуповой он хмыкнул и сказал:

— Ну, один, ну, два, а тут сразу четыре… Первый раз на моей памяти собралась княжеская группа…

Сначала раздались робкие смешки с задних парт, а когда не выдержали мы с Андреем и Наталья с Ингой, смеялась уже вся группа. Кое-как нас успокоив, Виктор Самуилович продолжил занятие. На большой перемене, когда мы вернулись из столовой, наши одногруппники начали с улыбками к нам подходить и знакомиться, комментарий преподавателя окончательно растопил ледок неловкости и стеснения в группе. Инга, заметив такое внимание к своей персоне, попыталась нацепить маску «королевы», но Наташа быстро пихнула её локтём в бок, и вся спесь с Юсуповой куда-то улетучилась. Следующим семинаром у нас шла «История государства и права», и зашедшая Зинаида Ивановна, которая тоже читала у нас лекции по этому предмету, первым делом поинтересовалась:

— Это вы у нас «княжеская группа»?

Ответом ей было дружное «Да!», которое прокричали все, кроме нас четверых.

— Понятно. Меня уже Виктор Самуилович успел предупредить. — она улыбалась. — В любом случае, скидок не будет! — она обвела группу строгим взглядом, и только потом начала перекличку.

После этого семинарского занятия у нас была ещё лекция по правоохранительным органам Российской Империи, на которой курс больше внимания обращал на нас четверых, нежели на лектора, видимо наши одногруппники рассказали соседям о произошедшем на семинарах. Тут уж Юсупову останавливать никто не стал, и она, гордо выпрямившись на своём месте и нацепив очаровательную улыбку, стреляла глазками по сторонам, купаясь во всеобщем внимании. Впрочем, Долгорукая от неё не отставала, только делала это не так явно и показушно.

С Шереметьевой мы встретились не в кафе, как обычно, а на крыльце Университета. Именно сегодня девушки хотели посмотреть так разрекламированный мной «Приют студиозуса». Повёл я их по той дороге, по которой ходил домой. Наверняка существовала и другая дорога, гораздо короче, но я знал только эту. На мой вопрос о машинах и охране, девушки ответили мне, что они уже ждут около кафе, и больше не обращали на нас Андреем никакого внимания, рассказывая Шереметьевой подробности сегодняшних событий.

И действительно, «Волги» моих друзей стояли около кафе, охрана сидела внутри машин. Зайдя внутрь «Приюта», мы оставили верхнюю одежду в гардеробе и были сопровождены администратором, быстро смекнувшим, что гости пожаловали непростые, в ту самую часть кафе, где я на прошлой неделе сидел с Лесей. По пути вся наша компания разглядывала интерьер и посетителей, которых было ещё не так много, как в моё прошлое посещение. Нас разглядывали в ответ, особое внимание, конечно, уделяя нашим красавицам. Мы заняли один свободных столиков и углубились в изучение меню, принесенных официанткой.

— А что, мне здесь нравится. — сообщила Шереметьева. — Простенько и со вкусом.

— Это ты точно подметила, простенько и со вкусом. — согласилась с подружкой Юсупова. — Интересное местечко, не то что кафе в Универе.

— Да, — решила высказать своё мнение Долгорукая, — можно иногда здесь после занятий встречаться. Андрей, Алексей, а вы что думаете?

Для меня подобный вариант был очень удобен — дом-то рядом, и я кивнул, показывая своё согласие.

— Я тоже не против. — присоединился ко мне Долгорукий.

В кафе мы просидели до семи часов вечера, больше двух часов, и даже успели поужинать. Кухня «Приюта» моих друзей устроила, и они окончательно решили между собой заходить сюда почаще. Учитывая, что на завтра у меня была назначена тренировка в Корпусе, я предупредил присутствующих о делах во вторник. На их лицах читалось лёгкое разочарование, но за две недели нашего общения они начали привыкать к моим частым отлучкам. Попрощавшись с ними на стоянке и отклонив предложения подвести, я направился в сторону дома.

Не успев зайти в квартиру, услышал из гостиной голос Прохора:

— Ты не раздевайся, Лёшка, сейчас на полигон поедем. Итак вчера расслабились…

— Так поздно уже, темнеет. — попытался возразить я.

— Это ты злодеям будешь потом рассказывать! Типа, темно уже, завтра приходите, сейчас не досуг! — заявил он мне насмешливо, вручая сумку с запасной одеждой.

Ничего другого делать не оставалось, как взять сумку и пойти в гараж, вслед за воспитателем.

Тренировка ничем не отличалась от прошлых двух, Прохор заставлял повторять меня одно и тоже — воспламенять столбики. Называл он всё это действо «закреплением навыка». На мой вопрос, где мой воспитатель эти столбики берёт, я получил ответ, что как раз днем, во время моей учёбы, он об этом и позаботился. Единственное, что было нового в этой тренировке, это то, что в конце Прохор уделил особое внимание своей персоне. Вернее, моему воздействию на его персону:

— Так, только не вздумай меня зажарить! Я тебе этого никогда не прощу! — с улыбкой сказал он, но в голосе чувствовалось напряжение.

Его фигура в отблесках догорающих столбов смотрелась крайне футуристично, да и я, наверняка, производил такое же впечатление. Именно этот факт помог мне настроится на продолжение тренировки.

Я на темпепотянулся к Прохору, и опять, как в прошлые разы, наткнулся на его ментальный доспех. Мои попытки проникнуть за эту преграду, как я не старался, ни к чему не привели. Единственное, чего я добился, это ощущение понимания психоэмоционального состояния моего воспитателя — ему было очень неуютно, неприятно и, одновременно, интересно.

— Стоп, Алексей, закончили! — махнул рукой он. — Это мы с тобой и дома сможем тренировать. Пошли.

Уже в машине я попросил Прохора описать свои ощущения.

— Одним словом и не опишешь… — начал он. — Складывается такое ощущение, что кто-то посторонний очень грубо пытается залезть тебе внутрь, ты пытаешься этому сопротивляться, но получается с трудом. В общем, мерзкое ощущение, скажу я тебе! — Прохор хмыкнул. — А ты, на этот раз, как всё это чувствовал?

— Да всё, как и тогда, встретил твой ментальный доспех, пытался его проломить, но ничего не получилось. Единственное, почувствовал твои эмоции. Тебе же было интересно? — улыбнулся я.

— Было. — кивнул он. — Не каждый день мне в душу грязными сапожищами лезут!

— Прохор, я в кроссовках, и они довольно-таки чистые!

Но он не обратил на мои слова никакого внимания, задумавшись на минуту, после чего попросил:

— Ещё раз мне повтори то, что сказал до этого.

— Встретил твой ментальный доспех, пытался его проломить, но ничего не получилось. Ну и эмоции твои почувствовал.

— Обрати внимание на слово проломить! — он на секунду отвлёкся от дороги и многозначительно на меня глянул. — Не всегда сила и мощь являются залогом успеха. Сможешь как-нибудь с моим ментальным доспехом работать по-другому?