Я молча кивнул. Гребаные архитекторы или как их там, очень умело расположили укрепления. К тому же, бухту преграждала толстенная цепь между этими гребаными башнями. Мало того, они были спроектированы так, чтобы держать оборону как с моря, так и с суши.

Прогулявшись по молу, я окончательно убедился, что с налета проскочить в порт будет очень затруднительно, после чего взялся пересчитывать боевые корабли франков в гавани. Их оказалось почти полсотни, по большей части — больших галер, хотя и нефы присутствовали.

галера — парусно-гребное судно.

Немало, весьма немало, по нынешним временам целая армада, но в отношении посудин франков я особо не озадачился. Во-первых, в случае алларма, в виду жуткой скученности, их будут выводить в море на веслах очень долго, а в самом порту, эти лоханки не представляют никакой опасности. Пара брандскугелей и получится один громадный костер. Правда, для того, чтобы подойти на дистанцию выстрела, надо еще умудриться просочиться через гребанные башни.

Дальше, мы облазили всю Ля-Рошель, особое внимание уделив городским стенам. Укрепления впечатлили, такие не всякая армия возьмет, однако, они были предназначены только для обороны извне, а если мы каким-то образом проникнем в город с моря, все эти каменные громадины абсолютно бесполезны. А вот бастион Сен-Жерве, которые мужественно обороняли мушкетеры, я так и не обнаружил. Тут или Дюма приврал, либо его еще не построили.

Пока шлялись, дико проголодались и пришлось срочно искать какую-нибудь таверну для пропитания. Коя почти сразу подвернулась, под претенциозным названием «Рог изобилия». Надо сказать, поименование заведения совершенно не соответствовало содержимому, но здесь за сущие гроши мы получили каморку с двумя набитыми свежей соломой тюфяками и целое корыто жареной свежайшей трески с двумя кружками пива вдобавок. Правда скверного.

Перед сном, я начертил углем на столешнице подробный план города, чтобы закрепить его в памяти, а потом стер.

Не скажу, что ночь прошла спокойно, клопы грызли немилосердно, но как бы там ни было, я вполне выспался, проснулся с рассветом и прямым ходом отправился в порт, для того чтобы совершить эксфильтрацию из города. Все что я хотел, я уже увидел, так что далее торчать здесь уже не было ни малейшего смысла.

Путь в порт лежал через рыбный рынок. Ничем не отличающийся от подобных в других приморских городках. Груды рыбы и прочих морских гадов, жуткая вонь и грязь, истошные вопли торговцев и жуткая толчея.

И тут, совершенно неожиданно для себя, сквозь жуткий гомон, я неожиданно вычленил…

— Хай тоби грець, потвора паскудна!!! — громко частил разъяренный женский голос. — Чтоб у тебе глаза повылазили, злыдень!

Вот честно, я чуть не сел задницей прямо в лужу жидкой грязи. Нет, ругань вокруг стояла сплошная, но ругались на французском языке и куче местных диалектов, но, черт побери, откуда здесь взялся шикарный русско-украинский суржик? Причем совершенно современный? Уж я этот говор ни с каким другим не перепутаю, потому что долго жил в Киеве, когда тренировал сборную республики.

«Ну ни хрена себе… — восхитился я и немедля зашарил взглядом вокруг. — Прямо косяком брат-попаданец пошел. Верней сестра, в данном случае. Неужто та самая tyotya Katya из Kueva, о которой мне Лидка говорила?»

Так, беззубая старуха — нет, не она точно, голос звучал сравнительно молодой, и эта шмара не она… И не эта толстуха… Ну, давай еще выдай, чего нить на нашем!

Как назло, народ на рынке постоянно ротировался, изображая собой аналог броуновского движения, а неведомая попаданка больше не являла знание украинского языка.

— Твою же мать, — ругнул я в отчаянии. — Ну не орать же мне на русском на весь рынок?

И тут, совершенно неожиданно, я заметил очень приметную процессию.

Впереди шла очень дорого одетая, статная матрона. Красивая, лет тридцати с хорошим хвостиком, вся полная горделивого достоинства, она рассекала толпу, как дельфин косяк сельди. Встречный люд поспешно уступал ей дорогу, а торговцы раболепно и услужливо кланялись. Следом за дамой тащилась пара нагруженных корзинами служанок и здоровенный увалень с алебардой, видимо охранник.

«Она не она? — немедленно задался я вопросом. — Мордашка вообще на славянскую смахивает. Видно, что богатая, но не дворянка, по одежде видно. Скорее купеческого сословия. Ухоженная, даже слишком, как для этого времени. Ну и что делать? Вид у меня не тот, чтобы знакомится и вообще, стоит ли? У дамочки все явно в порядке, вон как народец суетится, видать известная в городе особа. То есть, умудрилась не только выжить, но и устроиться. Встретить коллегу по попаданию конечно волнующе, но далеко не факт, что полезно. Пожалуй, пусть идет себе…»

Но провидение, как всегда, вмешалось в планы. Неожиданно откуда не возьмись выскочили несколько оборванцев и на мгновение обступили матрону.

— Куда лезешь, паскуда! — истошно завизжала дама на великом и могучем.

Верзила с алебардой ломанулся к ней, но воришки, а это были именно они, уже сделали свое дело и попытались смешаться с толпой.

Чудом заметив того, кто срезал кошелек с пояса матроны, я подставил ему ногу, а когда тот плюхнулся в грязь, прижал коленом, и выкрутив руку, вырвал мошну.

А потом, с поклоном протянул даме, продолжавшей визжать.

— Прошу, госпожа!

Сказал на русском языке, совершенно помимо воли, машинально.

Воришка вывернулся и свалил, дама перестала орать и подозрительно уставилась на меня.

Охранник попытался вырвать кошелек из руки, но матрона его властно остановила.

И тут, раздался еще один вопль, но на этот раз вопил уже мужик.

Твою мать, тот самый хозяин постоялого двора в Шербуре, где нам с Клаусом пришлось улепетывать по крышам от стражников. Мэтр Ломбер, черт бы его побрал, сам не понимаю, какого хрена запомнил его погоняло.

— Это убийцы! Я знаю! — надрывался толстяк, тыкая в меня пальцем. — Преступники и лазутчики. В Шербуре за ними розыск…

Дальше произошло сразу несколько событий.

Клаус коротко ткнул кинжалом в солнечное сплетение кабатчика. Тот захрипел и осел в грязь. Возникла страшная суматоха, народ ломанулся в стороны, откуда не возьмись появился патруль городских стражников.

— Найдешь особняк под зеленой черепицей рядом с городской площадью, — шепнула мне дама. — Спросишь госпожу Сервантес. Только хвост не приведи…

И пошла дальше как ни в чем не бывало.

Пришлось срочно смешиваться с толпой. Несколько минут сумасшедшей беготни и нам все-таки удалось затеряться в лабиринте узеньких улочек.

— Куда, сир? — Клаус зыркнул по сторонам. — В порт нельзя. Через ворота тоже. Нас успели заметить.

— Тысяча чертей…

— Не гневите Господа, — укоризненно заметил оруженосец. — Нам его милость еще понадобится. Кстати, кто эта дама? Вы с ней говорили на вашем тайном языке…