— Как это? — голос Саньки задрожал и сорвался. — Почему это, ничего не вспомню?

— Почему? — Фидлер вновь замолчал на мгновение и вдруг улыбнулся Саньке. В первый раз он так улыбнулся: искренне, дружелюбно и с каким-то даже непонятным сочувствием. — Да потому, что нельзя иначе! Ты уж извини, но я…

— Нет! — что было силы, закричала Санька. — Я не хочу! Это нечестно!

Зелёная вспышка вновь ударила болезненно Саньку по глазам, и она снова провалилась в привычное уже чёрное безмолвие.

* * *

Открыв глаза, Санька некоторое время лишь удивлённо осматривалась по сторонам.

Что это с ней? Уснула, что ли?

За окнами уже темнело, а когда она прибежала от Ивана и, бухнувшись в кровать, неожиданно разревелась, день был ещё в полном разгаре. И вот плакала, плакала… и уснула…

В коридоре послышались шаги, и в комнату вошла мать.

— Проснулась, доча? — спросила она ласково. — А я пришла, смотрю: спишь. Не стала будить…

— Иван не заходил? — спросила Санька, ощутив вдруг неясную какую-то тревогу в душе.

— Не видела, — сказала мать. Потом помолчала немного и добавила: — Тётя Клава заходила. Спрашивала: не у нас ли Иван?

— Давно заходила?

Тревога в душе росла, неясная какая-то тревога, непонятная…

— Да ещё… — мать посмотрела в окно, — ещё светло было! Теперь, наверное, уже дома Иван твой…

— Наверное… — сказала Санька и, легко соскочив с кровати, подошла к письменному столу. — Уроки делать надо. А то скоро Иван прибежит списывать, а у меня ещё ничего не готово.

— Балуешь ты его, своего Ванюшку! — улыбнулась мать. — Ладно, не буду мешать!

Мать вышла, а Санька, усевшись поудобнее, раскрыла учебник физики. Стала читать условие первой задачи и это привычное действо как-то легко и быстро вытеснило из головы Саньки всё лишнее, в том числе и непонятную эту тревогу. Ну, подумаешь, с Иваном немножечко поссорилась, накричала на него сгоряча. Ничего страшного… странно только, что Иван до сих пор не пришёл ещё мириться.

Он всегда приходил мириться первым, несмотря на то даже, что Санька сама, первая, всегда его обижала…