Впрочем, евреев это не волновало – они так же мало тревожились об этом, как и о короле Великобритании и ее народе, ибо позади всего этого стояли евреи. Если вероятность не подтверждает этого, то подтвердит нижеприведенный случай. Один еврей дал мне книгу, в которой рассказывалось о том, какие невыносимые страдания он перенес в Германии. Мне приносили отчеты британских консульств о том, как в Германии относятся к евреям. Все они были составлены со слов евреев. Доктор Дике сказал мне, что мои навязчивые идеи были порождены издевательствами над евреями, которые лежат и на моей совести. Я ответил, что в мои обязанности не входило решать, как немцы будут относиться к евреям. А если бы даже и входило, то я сделал бы все, чтобы защитить мой народ от этих преступников, не испытывая при этом никаких угрызений совести. Лейтенант шотландской гвардии А.-С, который охранял меня от имени короля, однажды сказал: «К вам здесь относятся так, как в гестапо – к политическим заключенным!» При этом разговоре присутствовали доктор Дике и санитар, сержант Эверетт, которые с улыбкой согласились с этим мнением[15]. Они забыли о своих ролях, ибо мне всегда говорили, что мои страдания порождены моим воображением. Врач и офицер вскоре после этого были переведены в другое место.

Я не мог себе представить в то время, что евреи, чтобы получить материал для пропаганды против Германии, дойдут до того, что заставят охранников немецких концлагерей обращаться с теми, кто содержался там, так же, как это делали в ОГПУ. (ОГПУ существовало с 1923 по 1934 г., когда оно было упразднено; было создано ГУГБ в системе НКВД; в феврале 1941 г. НКВД был разделен на НКВД и НКГБ, в июле 1941 г. объединены, в апреле 1943 г. снова разделены. – Ред.) И в этом им опять же помог неизвестный препарат. Когда же я спрашивал себя – по каким причинам меня подвергли подобному обращению, я давал такой ответ: во-первых, британское правительство подверглось гипнозу с целью лишить меня разума. Если его начнут упрекать в том, что оно не приняло моих мирных предложений, меня можно будет выставить на всеобщее обозрение в качестве сумасшедшего. Во-вторых, евреи или неевреи, подпавшие под их влияние, решили отомстить мне за то, что национал-социалистическая Германия защищала себя от евреев. В-третьих, они хотели отомстить мне за то, что я сделал попытку слишком рано закончить войну, которую евреям с таким трудом удалось развязать, не дав, таким образом, им достичь своих военных целей. И в-четвертых, они хотели помешать мне опубликовать этот отчет, в котором я разоблачаю их методы.

Зубная боль не проходила еще много месяцев. Я уже с трудом переносил ее и совершенно не мог спать. Это была самая настоящая пытка. Врач постоянно возражал против пломбирования зубов; когда же я настоял на этом, появился дантист. Он не хотел рвать больные зубы, а предлагал запломбировать их, и только тогда, когда я заявил, что уже не могу терпеть зубную боль, но соглашусь только на то, чтобы был удален всего один зуб, этот зуб был вырван. Это был тот самый зуб, который давал самую сильную боль. Теперь же, когда она стала терпимой, мне удалось восстановить свой вес до обычного уровня.

Помимо препарата, вызывавшего зубную боль, несомненно, мне давали сильное слабительное и яд, очень сильно раздражавший слизистые оболочки. Из-за этого нос у меня был забит свернувшейся кровью, десны кровоточили, а кишечник горел, словно в огне. Врач не смог скрыть своего удовлетворения, заметив симптомы кровотечения в моих внутренних органах.

Им внушили под гипнозом, что они должны подвергать меня пыткам, пока я не лишусь разума и в конце концов не умру, причем это нужно было делать таким образом, чтобы ничего нельзя было потом доказать и чтобы все мои жалобы можно было объяснить самовнушением. При этом они должны были выражать свое сожаление по поводу моих страданий. О жалости и речи быть не могло. Стремясь достичь своей цели и подвергая меня невыносимым мукам, они даже испытывали удовлетворение. Никому не приходило в голову, что они занимаются недостойным делом. Приведу пример. Однажды я разрешил одному из санитаров, в ответ на его просьбу, взять у меня стул, когда он дежурил ночью. Этот стул был гораздо удобнее того, на котором ему приходилось сидеть. Когда же этот стул принесли назад, оказалось, что на его обивке, до этого совершенно чистой, появилось грязное пятно. Доктор Джонс потерял свою авторучку и очень расстроился, поскольку во время войны купить новую было невозможно. Я случайно обнаружил ее на тропинке. Врач был несказанно рад. Чтобы выразить свою благодарность, он принес мне новое лекарство от болей в животе – в нем содержался сердечный яд. Доктор Филлипс однажды пришел на работу ужасно расстроенный – его сын был плену у японцев, а британские газеты опубликовали рассказ о том, как ужасно обращаются с военнопленными в Японии. Я сказал, что все это, наверное, пропагандистские трюки, поскольку ни в одной стране так хорошо не обращаются с военнопленными, как в Японии, приведя пример немецких пленных, захваченных японцами в Первую мировую войну (в Циндао и на тихоокеанских островах, принадлежавших Германии. – Ред.). Это его успокоило, и он поблагодарил меня. (В ходе Второй мировой войны отношение японцев к пленным было, мягко говоря, негуманным. Многие пленные погибли. – Ред.) Доктор Филлипс также прислал мне новое лекарство, которое рекомендовал принимать. В нем тоже содержался сердечный яд. Таким образом, дружеские услуги с моей стороны были лишь поводом для новых мучений.

Вскоре у меня начались сильные боли в ногах. Поскольку врач не смог скрыть своего удовлетворения при виде этого, я сделал вывод, что они были вызваны искусственно.

Ни одна посылка из дому, из тех, которые присылали мне на Рождество, до меня не дошла. Когда я был в Абергавенни, доктор Джонс принес мне дюжину яблок по случаю праздника. Они были присланы из Германии несколько месяцев назад, но мне их не давали. Он пожелал мне счастливого Рождества и скорой встречи с семьей. Все яблоки были обернуты в цветную бумагу и уложены в коробочку, какие дарят на Рождество. Когда я осмотрел яблоки, то увидел в них дырочки от игл – в них впрыснули горячий яд.

Они использовали и другие способы расшатать мне нервы. В английских газетах появлялись статьи, в которых меня обвинили в бесчеловечном обращении с заключенными. Это было столь же несправедливо, как и все, что публиковалось в газетах, попадавших мне в руки, о других лидерах национал-социализма».

Примечания. – Часовые. – Полтора года и год. – Книги. – Грэм. – Скотт. – Сожаление по поводу того, что меня окружают (далее в оригинале буква j – видимо, Гесс имеет в виду евреев (Jew). – Ред.). – Арестован. – Допрос. – Возможно, это не так? Забытый результат инъекции. – Газеты, не сообщавшие о том, что немцы голодают. – Пытки животных. – Посылка с сигарами. – Бурен[16].