– Да, сэр.

– Вы знакомы с понятием, называемым в баллистике «почеркомзатвора»?

– Да, сэр.

– Что это такое?

– Это способ идентификации стреляных гильз путем изученияпод микроскопом следов, оставленных на них затвором. Когда происходит выстрел,расширяющиеся пороховые газы выталкивают пулю из ствола и в то же времяприжимают медное оголовье гильзы к его казенной части.

– И каждый из затворов оставляет на этом оголовье свои,только ему присущие следы? – спросил Мейсон.

– Зачастую именно изучение стреляных гильз помогаетокончательно идентифицировать оружие.

– Предпринимали ли вы попытку изучить почерк затвора настреляных гильзах, извлеченных из барабана револьвера, проходящего понастоящему делу как материал для идентификации под литерой «А»?

– Нет.

– А почему нет?

– Ну… Потому что не считал нужным, – ответил, улыбаясь,Редфилд. – В барабане находились пустые гильзы. Откуда им…

– Но, – перебил его Мейсон, – вы ведь слышали, как сержантХолкомб сообщил суду о том, что вынимал из барабана и патроны, и стреляныегильзы.

– Это было сделано для того, чтобы предоставить мневозможность провести испытательные стрельбы.

– У вас сохранились после этих стрельб хотя бы некоторые изгильз?

– Да, они у меня в лаборатории.

– Это ведь неподалеку отсюда?

– Да, сэр.

– Я хотел бы предложить вам следующее, – сказал Мейсон. –Раз уж вы выступаете в качестве мастера баллистической экспертизы прирассмотрении заявления обвинения о приобщении этого револьвера к делу вкачестве вещественного доказательства, то попробуйте сравнить почерк затворана…

– Я понимаю, – сказал Редфилд. – Что ж, это очень просто иделается быстро. Я скоро управлюсь. Так мне, во всяком случае, кажется.

– Еще вопрос: вы не изучали следы на пуле номер четыре – яимею в виду индивидуальные характеристики – и не сравнивали ли их саналогичными следами на пуле номер один? – спросил адвокат.

– Нет. Да и зачем бы я это делал, мистер Мейсон! Ведь пуляномер четыре, что совершенно очевидно, выпущена из другого револьвера.

– Тем не менее, – продолжал настаивать адвокат, – было бы,на мой взгляд, целесообразно провести сравнительное исследование пуль один ичетыре под микроскопом. После этого я задам вам еще несколько вопросов. –Мейсон повернулся к судье Киппену. – Я полагаю, Ваша Честь, что имею право напроведение такого рода исследований до того, как мне придется решать,соглашаться ли на приобщение оружия к делу в качестве вещественногодоказательства или выступить с протестом.

– Что ж, – сказал судья Киппен, – если суд имеет на этоправо, почему бы и ответчику не иметь такового? Это только лишний разподтверждает правоту высказанного мной чуть раньше замечания о низком качестверасследования передаваемых в производство дел. И я говорю сейчас не только оправе ответчика знать все об уликах. У суда тоже есть свои права. И суд хотелбы считать, что все, связанное с пулями, подверглось самому тщательномурасследованию. Я, по крайней мере, надеялся на это, когда давал такое поручениезаместителю окружного прокурора.

– Мы тоже хотим тщательного расследования, Ваша Честь, –мрачно отозвался Гамильтон Бергер. – Мы хотим знать, как могло случиться, чтоиз револьвера стреляли четыре раза, а в барабане оказались лишь две стреляныегильзы.

– Говоря о револьвере, вы вводите суд в заблуждение, мистерБергер, – сказал Мейсон. – Улики, накопленные к настоящему моменту, вполнеопределенно указывают на то, что речь следует вести о револьверах. В этом делезамешаны по меньшей мере два револьвера.

– Если револьвер был подменен, – рявкнул Бергер, обрушиваяувесистый кулак на крышку стола, – я использую все возможности прокуратуры,чтобы выяснить, где, когда и кем была произведена такая подмена!

– Надеюсь, вам это удастся, – сказал Мейсон, опускаясь всвое кресло.

– У вас есть еще свидетели? – спросил судья Киппен,обращаясь к Строну.

– Да, Ваша Честь. Я хотел бы предложить мистеру МервинуОлдричу занять место свидетеля.

– Мистер Редфилд, отправляйтесь к себе в лабораторию ипроделайте там все необходимые исследования, – сказал судья, обращаясь кэксперту. – Если вам потребуется дополнительное время, дайте мне знать об этом.Однако, поскольку фактор времени в этом деле играет очень важную роль, судхотел бы получить результаты, пусть даже предварительные, как можно скорее. Атеперь я попрошу вас уступить место мистеру Олдричу.

Мервин Олдрич вышел вперед. Он казался совершенно спокойным,как будто атмосфера напряженного ожидания, сгустившаяся в зале суда, неоказывала на него ни малейшего воздействия. Олдрич принес присягу, назвал своеимя и указал род занятий. Усевшись в кресло, он тут же выпрямился в нем, плотноподжав губы.

– Мистер Олдрич, – обратился к нему Строн, – я предъявляювам для опознания револьвер системы «кольт» со стволом длиной в два дюйма исерийным номером 17475-LW, который фигурирует в материалах дела как материалдля идентификации под литерой «А». Вам знакомо это оружие?

– Да, сэр.

– Согласно регистрационным документам, вы его купили.

– Да, сэр.

– Где?

– В магазине спортивных товаров в Ньюпорт-Бич.

– Что вы делали с этим оружием после того, как егоприобрели?

– Какое-то время носил с собой, затем держал дома и вмашине.

– Вы знаете, где находилось это оружие десятого числа этогомесяца?

– Да, сэр.

– Где же?

– В перчаточном ящике моей машины.

– Ящик был на замке?

– К сожалению, нет. Я старался держать его закрытым, ноиногда забывал запереть. Когда я отправился проверить, на месте ли оружие,оказалось, что оно исчезло, а ящик не заперт.

– Когда это случилось?

– Вечером десятого числа.

– Десятого числа этого месяца?

– Да, сэр.

– А почему вы решили проверить свой кольт?

– Мистер Мейсон показал мне этот револьвер и спросил, узнаюли я его. Я осмотрел оружие и ответил, что узнаю и почти уверен в том, чтоименно его купил в магазине.

– Кроме серийного номера, были ли на оружии какие-нибудьопознавательные метки, по которым можно было бы с уверенностью сказать, что этооружие ваше?