– Хорошо, – вздохнул Нили. – Попытаюсь воспользоватьсяпервой же оказией. Если меня понесет не туда, дерните за пиджак.

Мейсон поудобнее устроился в кресле.

– Мистер Редфилд, вам знаком этот револьвер, – продолжалмежду тем Строн, – так называемый кольт «кобра», который мы собираемсяпредставить суду в качестве вещественного доказательства, а пока считаемматериалом для идентификации под литерой «А»?

– Да, сэр.

– Вы проводили пробные стрельбы из этого револьвера?

– Да, сэр.

– Как это делается?

– Э-э… Стреляют в коробку, плотно набитую ватой. Коробкадолжна быть достаточно длинной, чтобы остановить пулю, не причинив ейповреждений.

– Что происходит дальше?

– Дальше осматривают пулю под микроскопом, изучают следы наней.

– Вы не могли бы в общих чертах рассказать нам о том, чтоэто за следы и откуда они берутся?

– Ну… Их можно разделить на следы общего и индивидуальногохарактера.

– Что представляют собой следы общего характера?

– Это царапины, которые остаются на поверхности пули послеее прохождения по нарезному каналу ствола. Они имеют вполне определеннуюглубину и ширину, можно оценить их количество и направленность, а по общимхарактеристикам – установить вид и калибр огнестрельного оружия, из которогобыла выпущена пуля.

– А следы индивидуального характера?

– Это микроцарапины, оставляемые на пуле мельчайшиминеровностями внутренней поверхности ствольного канала. Абсолютно гладкихповерхностей в природе не существует, и эти неровности в каждом из стволов,конечно же, разные, поэтому оставляемые ими на пулях еле заметные следы можнопо значимости сравнить с отпечатками пальцев.

– А теперь скажите, вы сравнивали пулю, извлеченную изстолба опоры ограждения, с пулями, выстреленными из этого револьвера припробных стрельбах?

– Да, сэр, сравнивал.

– Таким образом вы получили возможность указать, из какогоревольвера была выпущена пуля, извлеченная из столба, не так ли?

– Да, сэр. Я сравнил общие и индивидуальные характеристики имогу с полной уверенностью утверждать, что она вылетела из ствола этогоревольвера.

– Так. Теперь давайте поговорим о пуле, послужившей причинойсмерти потерпевшего. Ее извлекли и направили вам, не так ли?

– Да, сэр.

– Вы проводили ее экспертизу?

– Хочу заметить, что эта пуля оказалась сильнодеформированной. Она была в очень плохом состоянии, но мне все же удалосьвыявить общие характеристики, позволяющие утверждать, что она была выпущена изкольта тридцать восьмого калибра.

– А что можно сказать о ее индивидуальных характеристиках?

– Я не могу в данный момент идентифицировать пулю наосновании ее индивидуальных характеристик. От нее мало что осталось…

– Итак, Ваша Честь, – Строн повернулся к судье, – я вновьповторяю свое предложение приобщить указанный револьвер к делу в качестве вещественногодоказательства.

– Вношу протест, Ваша Честь, – произнес Нили, выпрямляясь вовесь рост и расправляя плечи. – Это предложение неправомерно, неуместно инесущественно. И не обосновано должным образом. Отсутствует всякая взаимосвязь.

Судья Киппен посмотрел на молодого адвоката. Взгляд его былдоброжелательным, но в то же время исполненным некоей мрачной решимости.

– Давайте-ка разберемся, мистер Нили, – сказал он. – Вывозражаете против приобщения к делу в качестве вещественного доказательства этоговот револьвера, который, по всеобщему признанию, находился у ответчицы.Возражаете только потому, что оказалось невозможным провести сопоставительнуюэкспертизу, чтобы идентифицировать пулю, послужившую причиной смертипотерпевшего. Я правильно вас понял?

– Мы не признаем, что револьвер находился у ответчицы. Онбыл у мистера Перри Мейсона.

Судья Киппен покачал головой.

– Может быть, с формальной точки зрения и существуеткакая-то разница, но я не собираюсь вдаваться слишком глубоко в формальности.Если факт передачи обвиняемой оружия мистеру Мейсону имеет какое-то значение,он будет особо отмечен в дальнейшем, но зачем же препятствовать в приобщенииревольвера к делу? Этого я никак не могу понять.

– Чтобы предотвратить судебную ошибку. Ибо, с позволениясуда, никому не известно, из этого ли револьвера вылетела пуля, отправившая натот свет потерпевшего, – настаивал Нили.

– Но ведь все указывает на то, что речь идет именно об этомревольвере. Ответчица сама сообщила полицейским о том, что стреляла изревольвера в направлении машины, водителем которой был человек с наволочкой наголове.

– Отсюда совершенно очевидно следует, – заявил Мейсон,поднимаясь и становясь рядом с молодым коллегой, – что этот водитель никак неможет быть тем мужчиной, чей труп найден в каньоне.

– Почему? – спросил, недоумевая, судья Киппен.

– Потому, что свидетельства, предъявленные суду обвинением,недвусмысленно указывают на то, что наволочка была натянута на головупотерпевшего после его смерти, – заявил Мейсон.

– По мнению обвинителя, именно это доказывает винуответчицы, – сказал судья Киппен.

– Совершенно верно, – согласился Мейсон. – А вот мояподзащитная считает это доказательством того, что убитый никоим образом неможет быть тем человеком, в которого она стреляла.

– Что вы говорите? Как это может быть? – спросил, резкоподавшись вперед, судья. – Вы исходите из того, что на дороге находились двачеловека с наволочками на головах?

– А почему бы и нет? – пожал плечами Мейсон. – Пустьобвинение докажет, что этого не было.

Судья покачал головой.

– Если дело только в формальностях, – заявил он, – я считаю,что ваши протесты могут иметь какое-то значение скорее для оценки значимостивещественного доказательства, чем для признания его таковым, и если у вас нет каких-товполне определенных оснований полагать, что…

– Думаю, такие основания имеются, Ваша Честь, – сказалМейсон. – Я хотел бы предложить суду осмотреть то место, где происходила этасамая стрельба.

– И что это нам даст? – поморщился судья Киппен.

– Мы намерены представить позицию защиты, – сказал Мейсон, –и я рассчитываю на то, что суд лучше ее поймет, когда воочию увидит арену, накоторой разыгрались события.

– Есть возражение! – вмешался, вскочив на ноги, ДжеффриСтрон. Его голос дрожал от злости. – Вам всем известно, что защитник обожаетустраивать театральные представления в ходе предварительных слушаний. Но упредварительных слушаний совсем иные функции. Их задача – лишь установить, былоили не было совершено преступление, и если таковое имело место, оценитьдостаточность или недостаточность оснований считать, что его совершил ответчик.Предъявленных обвинением доказательств вполне хватает, чтобы утвердительноответить на оба вопроса.