Вот по вине этой лампы в «Туманах» едва не случился пожар.

Потому что я выронила её – и она бы упала, непременно упала и разлилась сгорающим в огне масляным пятном…

Если бы Велиар её не подхватил.

Я отшатнулась, больно ударилась лопатками остену.

- Как?.. Откуда…

Он пожирал меня тёмными провалами глаз на обветренном лице. Не трогал и пальцем. Просто смотрел.

А мне казалось, это часть одного из тех зыбких, проклятых безумием снов, что терзали меня так часто в последнее время.

Велиар замер в каменной неподвижности и даже не приближался, как будто боялся, что стоит коснуться или оказаться хоть на дюйм ближе, возьмёт меня прямо здесь и сейчас, прямо у этой дощатой стены. Неутолимый, сжирающий изнутри голод в его глазах был таким неприкрытым, таким явным, что становилось страшно.

Инкуб пожал плечами.

- Теперь я чувствую тебя, где бы ты не была. Мне даже не нужно прилагать логических усилий и думать, к какому чёрту на рога тебя понесло в этот раз.

Фитиль лампы зашипел, пламя мигнуло, почти погасло.

В неверном свете массивная чёрная фигура Велиара бросала огромную тень на стену. Моё наваждение, моя любовь, моя погибель. Видимо, действительно не существует края света настолько крайнего, чтоб меня там не нашла моя судьба.

- Но ведь Охотник запретил…

В глазах Велиара зажёгся огонь ярости, неукротимой злости, как будто я задела за больное.

- Это не имеет значения.

- Но последствия…

- Мне плевать на последствия. Я хочу тебя. Всегда хотел. И не уйду, пока не получу то, чего жажду больше жизни.

Меня будто ударили в спину.

Моё тело. Вот и всё, что ему нужно. Хищник не привык проигрывать. Строптивая добыча не имеет праваотказывать. Кем она себя возомнила, действительно… а когда получит, конечно же уйдёт. Сытый, удовлетворённый. Впишет ещё одну строчку в список опробованного меню. Снова откроет счёт побед. Разве такой великолепный зверь может довольствоваться поражением? Никогда.

Я обхватила руками плечи. Зябко. В этом доме так холодно. Наверное, в нём будет холодно всегда.

Проговорила тихо, отводя глаза:

- Что ж, лорд Велиар… идёмте за мной.

Он потянулся и схватил меня за плечо левой рукой – той, в которой не держал лампу.

- Это правда? Ты больше не станешь убегать?

В его хриплом голосе было столько недоверия, что мне захотелось горько улыбнуться.

- А разве имеет смысл?

- С самого начала не имело, Мышка, - тихо отозвался Велиар и разжал холодные пальцы.

Я вздрогнула от этого смешного, почти позабытого прозвища. Отвернулась и направилась в дом. Зная, что инкуб следует за мной неотступно, след в след. Уже настраиваясь на моё тело каждым нервом, каждой клеткой. Жадно ловя отголоски Пламени, которыми скоро наестся до отвала.

Мистер Джонс вскочил с места, а миссис Джонс уронила со звоном вилку в тарелку, когда мы вошли. Её ошарашенный взгляд был направлен значительно выше моего лица.

- Мои работодатели, мистер и миссис Джонс. Господин Велиар, инкуб, - сухо представила их я. И добавила безучастно. – Согласно Корилианскому договору лорд Велиар пробудет здесь до утра. Возможно, меньше. Прошу прощения, что доставила вам неудобства. Этой ночью я не смогу подежурить с близнецами.

У меня больше не было сил выслушивать, что они скажут в ответ. Скорее всего, я и вижу-то их в предпоследний раз в жизни. Последний будет, когда выгонят. Сомневаюсь, что в такой глуши чтят Договор.

Подъем по ветхой деревянной лестнице, которая нещадно скрипела под непривычно большим весом, показался мне бесконечным.

Вот и низенькая дверца на чердак.

- Осторожно, мой господин. Не ударьте голову. Лампу лучше погасить, чтоб не случился пожар… не беспокойтесь за те вещи, я сама их потом подниму.

Я остановилась у самой своей постели, не оборачиваясь к Велиару. Так и стояла спиной, а он по-прежнему молчал. Сорвала с плеч шаль, отшвырнула прочь. Хотела раздеваться дальше, но поняла, что пальцы не слушаются и толку не будет никакого. Пусть постарается сам. А мне уже всё равно.

Легла посреди тоненького продавленного матраса и закрыла глаза.

Скоро всё закончится.

Почему только он снова молчит? Каждая секунда промедления сжигает мои нервы, как будто они из бумаги.

Скрип шагов.

Гаснет лампа, перед моими сомкнутыми веками становится темно. Так плотно сомкнутыми – как в детстве, перед уколом врача. Когда кажется, стоит покрепче зажмуриться, и всё будет хорошо.

Почему он молчит?

- Я ведь победил. Так почему у меня такое чувство, будто на самом деле самым бездарным образом проигрываю прямо сейчас? – хрипловатый тихий голос прокатывается по моей коже, заставляет закусить губу, сжать плотнее колени.

Впиваюсь в простыню пальцами, сгребаю её в комок, чувствую колкие веточки соломы под слоями плотной ткани. Изо всех сил пытаюсь отрешиться, не чувствовать, не думать… слабые язычки Пламени почти гаснут, трепещут во мне, как свеча на ветру. Что ему не нравится? Нет привычного жара? Что поделать. Когда сердце рвётся на куски от боли, желания тела стыдливо умолкают из уважения.

- А я, знаешь ли, не привык проигрывать, - мрачно договорил инкуб, сокращая последнее расстояние между нами.

Он рядом, в этой звенящей нашими эмоциями темноте. Совсем рядом – и я могу чувствовать каждое движение, мне для этого больше не нужен свет. Как летучая мышь, я ловлю перемещения его сильного тела в пространстве.

Вот инкуб садится рядом с моим жалким, бедным ложем прямо на пыльный пол. Почему-то я ожидала, что накроет меня, придавит к постели, чтобы продемонстрировать свою силу и власть, чтобы упиваться своей победой надо мной. Чтобы получить, наконец, то, чего он так долго жаждал и в чём я снова и снова ему отказывала.

Но нет. Он садится рядом. И протягивает руку к моему лицу.

Вздрагиваю от холодного прикосновения к скуле тыльной стороной ладони.

Так непривычно чувствовать его холодную кожу… обычно она источает столь сильный жар, что я каждый раз рискую сгореть как бумага, облететь горсткой пепла к его ногам, стоит ему лишь прикоснуться. И вот теперь этот могильный холод. Неужели последствия долгого голодания?

Ну вот, глупая Мышка. Ты снова думаешь о нём. А не о себе. Пожалела бы лучше себя! Ты там, где меньше всего на свете хотела бы оказаться. В конечной точке, которой поклялась себе любой ценой избежать, когда всё только начиналось. Так давно, словно бы в прошлой жизни.

- Как мало твоего Пламени. Оно почти погасло. Я не понимаю причины… но сделаю всё, чтобы разжечь его снова.