Лев косится вниз, хмурится – и неожиданно опускается передо мной на колени. Подцепляет край юбки и тянет ее вверх, оголяя ноги в капроновых чулках. Импульсивно отбиваюсь, но лодыжка оказывается в крепкой горячей хватке, а зверюга свободной рукой продолжает бесцеремонно возиться у меня между ног.

– Ни черта себе, как прицепилась, – бубнит Царев куда-то в складки ткани. Заботливо, тепло, с налетом укора. Будто с ребенком общается. – Иди сюда. Согласен, этот кошмар лучше бы снять. Но твоя хозяйка почему-то против, – отпускает мою ногу, погладив как бы невзначай. – Да не грызи ты, порвешь.

– Боня? Аккуратнее с ней! – сама приподнимаю ткань, помогая Льву вызволить злую собаку. – Подруга меня убьет, если с ней что-то случится.

Пытаюсь рассмотреть, что там происходит. Подаюсь вперед, упираясь ножкой в плечо Льва и заглядываю под стол.

– Все-таки не твоя собака, – исподлобья зыркает на меня Лев. Победно, будто преступника поймал. – Зачем приволокла? – наконец-то, отцепив Боню от моей одежды, бережно прижимает лысую хохлатку к себе. Как большой папа – родную новорожденную малышку.

И поднимается, врезаясь в меня выжидающим морским взглядом.

– Не с кем было в общаге оставить, – лепечу, потупив взгляд, и лихорадочно сгребаю в комок ткань смятой, обслюнявленной юбки. Пытаюсь как можно аккуратнее расправить ее на коленях, случайно оголяю их – и тут же смущенно свожу ноги вместе.

Лев проходится по мне долгим, изучающим взглядом, возвращается к лицу и прищуривается, будто внезапно забыл суть нашего разговора. Напряженно соображает пару секунд, прокручивает мой ответ в голове. И цепляется за заинтересовавшее его слово…

– В общаге? – уточняет с недоумением и удивлением. – Какой еще общаге?

Зря проболталась. Чем меньше Царев знает обо мне, тем крепче… сплю я!

– Студенческой, – фыркнув, я выставляю ладони. – Так, верните мне Боню. Несите, в конце концов, свои брюки. И я побежала, мне еще на пары успеть.

То ли от моего громкого голоса, то ли от резких движений собачка вдруг подпрыгивает на попе, ударив хвостом по руке Льва, и ощетинивается. Угрожающе клацает зубками, вынудив меня отползти на столе назад.

– Не трожь, – вступается за мелкую зверушку огромный взрослый зверь. – Ты ей не нравишься, а я – очень даже, – дует ей в носик, а она лижет языком воздух, пытаясь дотянуться до мужчины. – Но страшненькая такая, конечно. Недаром говорят, что животные похожи на своих хозяев.

Качает головой, сканируя ничего не понимающую Боню, а потом нахально подмигивает мне. Собачка пользуется моментом: оставляет влажный след на подбородке Льва и слегка покусывает его.

– Фу, давай только без зубов, – морщится он.

– Это вам за вашу грубость! Бумеранг, – кручу пальцем в воздухе и вновь вызываю недовольство хохлатки.

– Будешь много умничать, я к тебе эту злюку запущу, – Царев делает шаг. – Бумерангом, – приятный смешок вновь вырывается из его мощной груди. На удивление хорошее настроение у него сегодня. Подозрительно.

Не знаю, чего боюсь больше: огромной фигуры маньяка, выросшего передо мной, или юркой, вредной собачки, которая так и норовит порвать на мне одежду.

– Нет, подержите, пока не успокоится. У вас лучше получается с ней ладить, – все-таки делаю выбор. Оставляю этих двух домашних хищников и дальше наслаждаться обществом друг друга.

Лев бархатно смеется, принимая мое поражение. Идет к кухонному шкафу, без труда открывает самую верхнюю дверцу, до которой я бы даже не допрыгнула, и достает большую кружку со своим именем. Видимо, подарок.

Не задумываясь, наливает в нее воды – и несет к столу вместе с Боней.

– Пей, – пальцами теребит вздыбленный хохолок, пока она жадно лакает из его кружки. И ведь Лев даже не брезгует.

На миг застопорившись на милой картинке, я взмахиваю головой, чтобы отогнать неуместные мысли и вытравить из сердца вдруг зародившееся там тепло. Не стоит поддаваться чарам Царева.

Глава 28

Собираюсь спрыгнуть со стола, но Боня реагирует на мою неуклюжую попытку звонким лаем. Вот предательница!

Лев реагирует незамедлительно. Широкая ладонь тут же ложится на мой живот, останавливая меня, а ее обладатель становится напротив.

– Не суетись. Ты же сама пугаешь свою крыску, – укоризненно цокает, обнимая меня за талию и фиксируя. – И вообще… Ты бы прислушалась к Ромке, – в очередной раз буквально облизывает меня взглядом, словно от моей маскировки не осталось и следа.

– По поводу того, чтобы соблазнить вас? – выпаливаю на выдохе.

Секунда – и до меня доходит смысл моего же вопроса. Краснею, надеясь, что румянец не проступит под слоем «белил».

Комкаю руками несчастную юбку, которую придется выбросить, скорее всего. Совсем как мой любимый костюм после собеседования. Ни одна вещь не может пережить встречи со Львом. Что за мужчина!

– По поводу смены имиджа… – потешаясь, уточняет Царев, не выпуская меня из рук. Наоборот, нахально скользит ладонями к пояснице. – Твой вариант тоже весьма интересный, хоть и неожиданный. Откуда только такие мысли в этой скромной головке? Красавица в активном поиске? – бросает взгляд на пучок, который на этот раз стойко держится на макушке. Усмехается.

– Нет, но ваш сын… в активном поиске мамы, – выдаю раздраженно. Нервничаю от жаркой близости и не знаю, как улизнуть из загребущих лап хищника. – А Марина Ромке не нравится, да и ей на него плевать. Это видно невооруженным глазом. Если бы мыслили чем-то, что находится выше пояса, то давно бы все поняли.

Дерзко, смело, резко. Но это правда! Которую я не в силах скрывать.

Как вспомню горящие глазки Ромки, когда он мне «сделку» предлагал, его умоляющий тон и готовность отдать все на свете за освобождение от «злой мачехи», так больно становится. Брошенный одинокий ребенок. Когда-то и я была такой.

От гнева мне становится жарко, и я шумно выдыхаю вверх, тщетно пытаясь остудить себя. Царев хмурится, становится суровым и мрачным, будто я задела его за живое.

– Глупо ожидать, что девушка сразу и легко примет чужого сына, – произносит неторопливо и четко, словно взвешивает каждое слово. – Да и Ромка у меня на контакт тяжело идет. Хулиган и задира еще тот. В случае с моей невестой, им обоим нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу.

– Пф-ф! – перебиваю шумно и зло. Ненароком выдыхаю ему в лицо, отчего он чуть заметно улыбается. – Если любишь мужчину, то принимаешь его полностью. Со всеми достоинствами, недостатками и… детьми. Отец с сыном – единое целое. Как можно любить одного и игнорировать другого? В любом случае, придется искать подход к маленькой копии любимого, – изгибаю свою монобровь, забыв, как комично выгляжу в образе простушки.

Но Лев не смеется надо мной.