Не издевается. Наоборот, выглядит непривычно серьезным.

– То есть ты бы смогла? – впитывает каждую мою реакцию

– Я? Я – легко! – пожимаю плечами. Без подтекста. Просто говорю, как чувствую. – Тем более, детей я люблю гораздо сильнее, чем мужиков. И общий язык могу найти без проблем. Так что… было бы желание, – запускаю очередной камень в огород его невесты.

Не понимаю, почему она меня так раздражает? Это ведь не ревность?

– Детей любишь? – произносит так, будто галочку в воображаемом списке дел ставит. – Потому что сама недалеко от них ушла? Маленькая еще, – поддевает меня, но так нежно, что я не сразу осознаю смысл шутки.

– Прекратите насмехаться надо мной, Лев Романович, – отбросив комок юбки вбок, толкаю его в грудь, чтобы отлепить от себя.

Но махина остается неподвижной, а мои ладони оказываются четко на обнаженном участке торса. Под рубашкой. И застывают там, будто их прижгли каленым железом.

– У тебя красивые глаза. Зеленые, как у ведьмы, – без предупреждения поражает меня комплиментом Лев. Парализует и наклоняется к лицу. – Не прячь их под очками.

– А у вас невеста! – чуть ли не шиплю на него.

Вновь пугаю Боню. Боковым зрением замечаю, как она прыгает сначала на стул, а потом уже цокает коготками по полу, убегая из кухни.

Черт! Опять искать ее по всему дому!

– И горят завораживающе, когда ты злишься, – не унимается Царев. – Делай это чаще, – ухмыляется хитро.

На эмоциях дергаюсь, импульсивно запускаю ногти в грубую кожу, утыкаюсь кончиками в каменные мышцы, провожу по жестким волоскам на широкой мужской груди.

В этот момент что-то в зверюге ломается. Перещелкивает. Будто цепи, все это время сдерживающие его, рассыпаются на звенья, а кандалы спадают, обрушившись к нашим ногам. Взгляд меняется: вместо едва волнующегося лазурного моря сейчас в нем бушует темно-синий океан.

Шторм охватывает нас обоих. И в шуме волн раздается отдаленный хриплый шепот. Не распознаю слов, не могу расшифровать смысл, не переспрашиваю.

Потому что мои губы накрывает теплый поцелуй.

Не обрушивается, сметая все на своем пути. Не нападает, как в тот вечер в доме моды. Не насилует и не подчиняет.

Нет. Все иначе сейчас.

Лев ласкает меня сначала дыханием, потом бережно касается губами, нежно проводит языком по моим…

Извиняется. Приручает. Боится спугнуть.

Словно совершенно другой мужчина. И мы заново знакомимся.

Я же серая, страшненькая и невзрачная. Почему он смотрит на меня так, будто я только с модельного подиума сошла?

Зверюга ведь не мог узнать меня? Нет, тогда бы реагировал иначе. Злился и требовал бы контракт. Наказал бы за то, что я дралась с ним.

А он… обнимает так нежно, что я забываю, с кем целуюсь. Приоткрываю губки, впуская его. Отвечаю неумело и неловко. Ладошки потеют от жара его вздымающейся груди. Кровь стучит в висках. А по всему телу прокатывается приятное томление, концентрируясь где-то между ребер.

Неправильно. Порочно. Но… волнительно.

В конце концов, это мой второй в жизни настоящий поцелуй. Первый… случился на собеседовании.

– Принцесса, – слышится сквозь шум в ушах. И я улыбаюсь, опустив веки.

Лев усиливает напор, целует смелее, глубже. Приближается вплотную, прижимает меня к себе.

Невольно развожу колени, и одна нога Царева тут же вклинивается между ними.

Широкая лапа опускается на мое бедро, ведет вверх по капрону – и останавливается на кромке чулка. Застывает там, где начинается обнаженная кожа. Не позволяет себе большего. Просто накрывает полностью все кружево. А дальше – ни единого движения. Словно ждет, пока я забуду о горячей ладони. Приму, как данность. Как часть себя. Но как, если под ней пылает кожа?

Мы будто воспроизводим то роковое собеседование. Тогда почему я не сопротивляюсь?

Надо бы…

Но сквозь частое, шумное дыхание Льва пробивается хриплое рычание. Оно действует на меня как афродизиак.

Все. Теряю себя. Воспламеняюсь вся, а попутно поджигаю и без того горячего Льва.

Обвиваю мощную мужскую шею тонкими руками. Подаюсь вперед. Целую, как умею. Наивно, однако нежно. С полной отдачей.

Такие мягкие, нетерпеливые губы. Такие стальные объятия. Такое огромное шикарное тело.

И я, маленькая, хрупкая и податливая.

Издалека доносится собачий лай. Словно вестник из другого мира. Хлопок двери. Негромкий звук каблуков.

Рычание становится громче, злее. И явно это не Лев. Он слишком занят моими губами.

Что-то падает. Цокает. Гавкает.

– Лев, откуда у тебя собака? – визжит женский голос, переходя на ультразвук. – Ромка притащил?

Царев мычит недовольно. Одна его рука по-прежнему покоится на моем бедре, а вторая тянется к пучку на голове, чтобы ослабить. За секунду до того, как локоны волнами рассыпаются по моим плечам, а мужские пальцы зарываются в волосы, я в панике распахиваю глаза.

И кусаю Льва за губу.

– Дикарка, – с грудным рычанием хрипит Царев. И вдруг… усмехается. Довольно, как мартовский кот, победно. Ни на миг не отводит от меня затуманенного похотью взгляда.

– Зверюга озабоченный, – шиплю ему в губы. Нижняя стремительно краснеет от моего укуса, но Лев игнорирует дискомфорт. Совсем не чувствует боли? Судя по его блаженному лицу, он, наоборот, удовольствие от этого получает.

Маньяк. Ненормальный!

Лай Бони не умолкает. Малышка стойко держит оборону, не впуская «чужака» в дом. Мысленно благодарю ее за спасение моей репутации. Все-таки не зря с собой привезла.

А Цареву по-прежнему плевать! Обнимает меня, будто я ему принадлежу. Будто это я настоящая невеста. Законная. Причем давно!

Дергаюсь, пытаясь вырваться из порочных рук, и на автомате поднимаю колено, которое зажато между его ног. За мгновение до того, как я импульсивно и совершенно случайно ударю его в пах, Лев резко надавливает на мое бедро, впечатывая в поверхность стола. Словно специально все это время держал там ладонь.

– Да что же ты постоянно травмировать меня пытаешься, принцесса, – не отпуская моей ножки, осторожно отстраняется от меня. И только потом убирает руку. Нехотя, с заметным огорчением. Напоследок облизывает горящим взглядом кромку чулка, и я лихорадочно одергиваю юбку.

Очнувшись, Лев оглядывается на арку, прислушивается к шуму в гостиной. Непонимающе сводит брови.

Удивлена и я.

Марина подозрительно притихла. Видимо, испугалась «злой собаки». И я уже не уверена, а была ли невеста? Неужели мне показалось?

Осторожный цокот каблуков развеивает мои сомнения. Она здесь! Пытается без потерь ретироваться от яростной Бони. А та захлебывается лаем.

– Меньше будете приставать к приличным девушкам!

Соскочив со стола, поправляю юбку, спрятав колени. И поднимаю руки к волосам. Шустро собираю их в высокий хвост. На пучок катастрофически не хватает времени.

– Извини, – противореча свои словам, козлина опять приближается вплотную. Подцепив пальцами мой подбородок, приподнимает,