на нарушения. Практиковали оставление на вторую неделю. Делалось это с письменного согласия двух лиц — самого жулика и зампрокурора Кораблёва.

ИВС входил в структуру милиции общественной безопасности. По логике его следовало вверить Хоробрых, но Саша убедил Аркадьича оставить надзор за изолятором за ним. Лишний геморрой, но что поделаешь? Спихнёшь участок на Органчика, тот быстро парализует и без того малопродуктивную работу следствия. Ещё не забылся случай, когда Хоробрых, работая в облаппарате, приехал в Острог с проверкой и едва не спалил камерную агентуру, начав публичное разбирательство, на каком основании она туда водворена.

— Блин, и поговорить-то с этим уродом некогда! — Самандаров кусал губы. — Люди вызваны, ждут…

— Рафаил Ильич, давайте я с Зятьковым побазарю, — прапорщик Володя рад был потрафить уважаемому человеку. — Тоже мне умник выискался. За «пушнину»[143] сидит, а блатует!

— Это будет здорово, Володь, — обрадовался следователь. — А я вечером обязательно заскочу и разъясню ему политику партии и правительства. На крайняк, можно будет организовать помывку?

— Да, без проблем. Я в пятницу ночь дежурю. Согрею ведро, выведу его по-тихому в «один-три», там пока ремонт. Пусть муде свои полощет. Хотя, я бы таких гондонов кастрировал, — дежурный излагал, параллельно разбираясь с хитрыми замками решётчатой двери.

— Не говори-ка, — Самандаров поддакнул и ринулся вверх по пролёту, прыгая через ступеньку.

Уже скрывшись из виду, крикнул:

— Не закрывай, Володь, тут одна девушка симпатичная к тебе в гости идёт!

— Комплимент, — сдержанно улыбнулась спускавшаяся по лестнице милицейская следачка Полякова.

Она сменила имидж и теперь косила под готессу. Вся в чёрном, облегающем, причёска цвета воронова крыла с отливом, бледное лицо, тёмная подводка вокруг глаз и агрессивная чёрная губная помада.

«О! Может, Светку в гости позвать?! Она сейчас в активном поиске», — мелькнула в Рафиной голове мыслишка.

Развить её на коротком отрезке от И ВС до ворот не удалось. В нагрудном кармане забесновался мобильный. Самандаров выдернул его, глянул на экран и снова заругался.

— Блин-блинский! Да что за день такой! Слушаю вас! — крайнюю фразу выдал в трубку с одновременным нажатием кнопки приёма вызова.

— Алло! Это пластиковые окна! — звонивший перекрикивал разухабистый блатяк группы «Бутырка». — Мы приехали, а у вас дома никого нет!

— А сегодня какое число? — Рафаил всё понял, но решил включить Дурака.

— Чего?! Не слышу! Щас я потише сделаю…

— Число, говорю, какое?

— Двадцать шестое мая.

— А мы разве на двадцать шестое забивались?

— Да-а. Вот у меня в наряде записано. На десять утра. Так чего нам делать?

— Секунду, — Самандаров отнял телефон от уха, бочком протискиваясь через турникет КПП.

Намерзнувшись зимой, выдавшейся рекордно морозной, он решил заменить щелястые деревянные рамы в квартире на пластиковые стеклопакеты. Заказ оформил в начале апреля.

«Растянули на два месяца! — Рафа быстро нашёл виновных в накладке, — Как тут упомнишь?!»

— Вы хотя бы предварительно позвонили, что ли! — предъявил он мастеру. — А вдруг я заболел или умер?

— Надо было, — с неохотой согласился мужчина. — Ну, чего нам делать-то?

— А если сегодня у меня не получается, тогда как?

— Тогда мы составим акт об отсутствии заказчика в адресе и увезём продукцию на склад. Вам нужно будет в офисе согласовать новую дату установки. Не раньше середины июня получится. Заказов — море. И ещё это, вы оплатите повторную доставку, раз мы по вашей вине катаемся.

— М-м-м, — раздражённо мычал Рафа.

Как назло, ещё верный «гольфик» закапризничал, отказывался заводиться.

Перед глазами всплыла разъярённая физия гражданки Вахрамеевой, наверное, уже высаживающей плечом дверь его кабинета или катающей гневную жалобу на имя прокурора области.

— Пять минут подождите, я приеду! Давайте занесём всё в квартиру, чтоб второй раз не мотаться, а по установке я с вашим начальством договорюсь.

— Хозяин — барин, — интонация мастера оставалась равнодушной.

Самандаров с завистью подумал, как хорошо иметь работу, на которой не калечишь нервную систему.

28

26 мая 2004 года. Среда.

10.00–18.00

На розыск пропавших денег Яковлеву отвели неделю. Докладывать пока было не о чем. Обысковые мероприятия и допросы дали нулевой результат. Майора точила мысль, что он ошибся, сузив круг вероятных пособников Левандовского до двух человек. Если он изначально пошёл в ложном направлении, настоящему сообщнику, из поля зрения выпавшему, ничего не мешало спокойно замести следы.

Когда отчаяние достигало критической отметки, Яковлев встряхивался, сжимал кулаки, стискивал зубы и приказывал себе бодаться дальше. Анализировал сделанное, раскладывал по полочкам добытую фактуру.

Продолжалась отработка ближайших связей коррумпанта.

Наталья Викторовна Шаталова, главный специалист управления архитектуры, по совместительству приходилась Левандовскому любовницей. Холёная сорокалетняя мадам обладала приятной полнотой и незаурядным бюстом, заставлявшим трещать по швам кот-тон блузы.

В образе рафинированной дамы Наталья Викторовна пребывала недолго. Час беседы, и она обернулась рыдающей в три ручья бабой. Здоровые крестьянские корни, видимо, и объясняли природу её шестого размера.

Сподвигнуть Шаталову на признание любовной связи с архитектором помогли эсэмэски в изъятом у него телефоне. Сохранённая переписка носила весьма пикантный характер.

Неосмотрительность Левандовского позволила оставить за кадром формы и методы оперработы. В течение трёх месяцев фигурант находился под техникой. Подробности его личной жизни, в том числе, нежные отношения с подчинённой, невольно обнажились. Голубки много ворковали по телефону, договаривались о тайных свиданиях, происходивших, как правило, на квартире подруги Шаталовой. Эпизодически ездили в мотель на трассе.

На обещания Яковлева в случае отказа от сотрудничества открыть глаза обманутому мужу распухшая от слёз Наталья Викторовна сокрушённо вздыхала: «Если вам совесть позволит». Функция «совесть» у майора при исполнении служебных обязанностей отключалась автоматически. Но он ещё не утратил надежды извлечь из пышногрудой специалистки практическую пользу. Поэтому её рогатого супруга беспокоить до поры не стал.

Тем более, что все телефоны Шаталовой были поставлены на технический контроль. Санкции на проведение ОТМ[144] майор получил также в отношении заместителя Левандовского.

Борис Дмитриевич Темляк оказался крепким орешком. Пока проводились неотложные обыски, пока архитектора крутили в надежде кольнуть «по горячему», пока каждые полчаса отчитывались перед управлением, работа с Темляком шла по остаточному принципу. Его поручили лейтенанту Гайдуку. Распределяя в пожарном порядке людей, Яковлев съюморил: «Фамилии у вас обоих казацкие, глядишь и споётесь».

Лейтенант добросовестно задокументировал позицию Темляка: «Валентин Юлианович — компетентный руководитель и порядочный человек». Благодаря своей молодости и причёске с хвостиком оперативник не воспринимался свидетелем всерьёз. Оправившись от растерянности, Темляк начал сперва острить, потом огрызаться, а под конец уже и откровенно хамить. Ночью пришлось его отпустить, обязав явкой на следующий день.

В назначенный час Темляк прибыл с адвокатом. Проходить один в здание отдела УФСБ отказывался.

Яковлев бросился названивать