Наплыва посетителей в тот день на кладбище не наблюдалось, а те немногие, которые все же навещали могилы своих близких, либо приходили парами, либо были слишком пожилыми.

Но она никуда не торопилась.

Она будет сидеть здесь, пока эта женщина не появится.

А она появится — рано или поздно.

С наступлением ночи она вытащила спальный мешок и коврик. Прямо за урновым участком находилась каменная стена, а у стены кусты, в которых она спрятала рюкзак. Кусты были достаточно густыми, чтобы, несмотря на голые ветки, надежно прикрывать место ее ночлега. Нет, она не думала, что так поздно сюда может прийти кто-нибудь посторонний. Просто та, кого она ждет, уже успела доказать, что умеет откалывать номера.

И она не собиралась проглядеть ее появление.

На другой день она сменила скамейку. Обзор оттуда был хуже, но букет тюльпанов позволял не потерять могилу из виду. Она оставила пост всего на десять минут — сбегала на заправку, чтобы купить хлеба и воспользоваться туалетом. Быстро вернулась на место, но у могилы Руне Хедлунда так никто и не появился.

Следующей ночью она уснула. Она понятия не имела, как долго ей удалось проспать, и, проснувшись, первым делом ринулась к могиле, но там все выглядело абсолютно так же, как и накануне.

Никаких новых роз.

В среду пульс впервые участился. Со стороны парковки к кладбищу уверенно приближалась женщина лет сорока, на углу у крана с водой она свернула к урновому участку.

Сибилла встала и прошла прямиком по газону, чтобы лучше видеть, где женщина остановится. Но вскоре разочарованно обнаружила, что та миновала желтые тюльпаны и пошла дальше к другой могиле.

Вздохнув, она вернулась на свою скамейку.

Ближе к вечеру Сибилла почувствовала сильный голод. Залезать в неприкосновенные запасы стало нормой, так что по этому поводу она больше не волновалась и, еще раз внимательно осмотрев безлюдное кладбище, снова оставила наблюдательный пост и отправилась на заправку.

У них были сосиски гриль, и она купила две штуки. Пока женщина за прилавком выдавливала кетчуп и горчицу, Сибилла зашла в туалет — без острой необходимости, а так, на будущее.

Вернувшись на кладбище, она увидела, что у могилы Руне Хедлунда на корточках сидит мужчина. Рассмотрела его сзади — начинающаяся лысина, коричневая замшевая куртка.

Немного поколебавшись, все же решила, что не должна упустить случай. Кем бы он ни был, но он должен знать Руне Хедлунда, и ей нужно выяснить все как можно подробнее, раз уж она и так сидит тут целыми сутками. Торопливо прожевав остатки сосисок, она приблизилась к сгорбившейся спине. На могиле справа от нее стояла ваза с нарциссами, и, наклонившись, она быстро цапнула букет.

Нужда закона не знает. Дай бог, Сигфрид Стольберг ее простит.

Сибилла остановилась прямо за спиной мужчины. Роли поменялись. Два дня назад она сама сидела на его месте.

Он ее не видел, продолжая что-то делать у надгробия. Что именно, она разглядеть не могла.

Внезапно ей стало не по себе. Она же собирается завоевать его доверие, а тайком подкрадываться к нему — вряд ли лучший способ этого добиться.

Она негромко покашляла.

Его реакция оказалась примерно такой же, как в прошлый раз ее собственная. Потеряв равновесие, он уперся в землю одной рукой и в следующую секунду вскочил на ноги.

— Простите, я вас испугала, — произнесла она поспешно.

Он оказался моложе, чем она предполагала. Лет сорока пяти. Ее обманули редкие волосы.

Быстро справившись с испугом, он ответил на ее улыбку:

— Опасно так подкрадываться к людям. Чревато сердечным приступом.

— Я не хотела. Просто такие подошвы на ботинках.

Взглянув на ее удобные ботинки, он поднял взгляд, слегка откашлялся, потер рукой нос и снова посмотрел на надгробие.

— Вы к Руне пришли?

Черт! Он успел спросить первым.

Плохо.

Она покачала головой. Это можно было истолковать как неохотное «да» или невнятное «нет». Что больше подойдет.

— Вы знали его? — тут же спросила она, пытаясь перехватить инициативу.

Он посмотрел ей в глаза. Без подозрения или неприязни, скорее с интересом, как будто ему на самом деле стало любопытно.

И тоже слегка кивнул.

— До известной степени — да. Мы работали вместе в Обру.

— Вот как.

— А вы? Вы его родственница?

— Нет.

Она ответила слишком быстро. Он чуть-чуть улыбнулся:

— Вы меня заинтриговали. Вы ведь нездешняя?

Она покачала головой. Опустив взгляд, он заметил нарциссы у нее в руках. Если она сейчас пойдет за вазой, у нее появится небольшая фора.

— Пойду поищу что-нибудь подходящее.

И, не дав ему возможности сказать еще что-нибудь, она направилась в сторону маленькой выгородки для инвентаря.

Ушлый. Ушлый и любопытный. Она понимала, что не избавится от него, пока не скажет, кто она такая.

А кто она, собственно, такая?

Назад она не торопилась. Взяла пластмассовую вазу с заостренным дном и дважды тщательно промыла под проточной водой. Мысли метались, а сердце словно превратилось в центрифугу.

Кем она может быть — чтобы не вызвать подозрения?

Зачем она вообще к нему подошла?

После того как ваза наполнилась водой в четвертый раз, она глубоко вздохнула и пошла назад.

Вернувшись, увидела, что он снова сидит у могилы на корточках.

— Можете здесь поставить, — предложил он, немного раздвинув крокусы.

Она заметила следы краски на его пальцах. Пальцы были длинные, тонкие и без колец.

Она последовала его совету. Один крокус мешал, и, водружая вазу, ей пришлось придержать цветок левой рукой.

— Какие необычные часы, — произнес он, прикоснувшись к ее наручным часам указательным пальцем.

— Они очень старые, — улыбнулась она смущенно и убрала руку. — И больше не ходят.

Осторожно покосилась в его сторону. Казалось, его глаза приклеены к надгробному камню.

— Ингмар!

В этот раз они оба чуть не упали.

— Что ты тут делаешь? Да еще с ней?

По виду жены Руне Хедлунда можно было легко догадаться, что ей крайне не нравится все, что она видит, а в голосе, помимо злости, звучало удивление.

— Керстин, прошу тебя…

Мужчина по имени Ингмар сделал шаг к взволнованной женщине.

— Я не с ней. Я думал, она ваша родственница.