Зато сейчас-с-с-с!

Господи-и-и-и!

Я ахаю, когда ладонь Адама обводит контуры пупка, гладит живот, добирается до груди и спускается ниже.

— Хочу тебя безумно, девочка моя, — шепчет он, целуя меня и заставляя забыть обо всем на свете.

Даже если бы я и хотела, все равно не смогла бы его оттолкнуть, потому что моя женственность неожиданно оказалась сильнее разума. Мне вдруг захотелось почувствовать себя желанной, любимой, красивой. Я со всей страстью, на которую только способна, отвечаю на его поцелуй, провожу языком по губам Адама и безмолвно выгибаюсь от ласк, что он мне дарит.

— Какая же ты красивая, Ангелина, — шепчет Адам, целуя мои скулы, щеки, рот, шею, покрывая поцелуями все тело.

Мне даже кажется, что ни единого миллиметра моей кожи не осталось без его поцелуя. Я закрываю глаза, обнимаю Адама за шею и обвиваю ногами его бедра, желая почувствовать мужчину еще ближе к себе. Сейчас для меня больше не существует сомнений, которые были несколько минут назад. Я полностью во власти того, кто отчаянно украл мое сердце и не желает отдавать его обратно.

Мы сливаемся воедино, мое тело полностью расслабленно, руки обвивают шею мужчины, а губы неистово отвечают на поцелуй. Из губ срывается протяжный стон вместе с искрами, рассыпающимися по всему телу.

— Девочка моя, как давно я о тебе мечтал, — доносится ко мне сквозь пелену.

Через минуту Адам ложится рядом со мной, притягивает меня ближе, буквально вжимая в свое массивное тело, и целует в плечо.

Мы оба молчим и пытаемся восстановить дыхание, а я еще и умственную деятельность. Там, в другой комнате, спят наши дети, а мы тут занимаемся непонятно чем. Щеки снова заливает румянцем, так что я прикладываю к ним тыльные стороны ладоней. Хватит смущаться, в конце концов, я ведь не девочка, даже сына родила, а ощущение, что интимная близость в моей жизни была впервые.

— Идешь в душ? — спрашивает Адама. — Можем пойти вместе.

Боюсь, если мы пойдем в душ вместе, наше взаимное времяпрепровождение затянется надолго, а я не могу этого позволить.

— Там Маша и Родион, — с улыбкой на лице произношу я. — Боюсь, мы их даже не услышим, если пойдем вместе.

— Согласен, — Адам кивает. — Я буду караулить и прислушиваться к детям, а ты иди в душ, — он подмигивает, а я думаю о том, как набраться смелости и встать.

Не натягивать же на себя простынь, в самом-то деле после того, что между нами только что произошло. Я набираю в легкие побольше воздуха и… замечаю, что Адам отворачивается, делая вид, что ему безумно интересен телефон. Я мысленно благодарю бога за такого понятливого мужчину и встаю, направляясь к двери ванной. Когда я уже открываю ее и делаю шаг внутрь, слышу за спиной:

— У тебя отличная ягодичная мышца, Ангелина.

Я захлопываю за собой дверь и прислоняюсь к стене. Касаюсь припухших от поцелуев губ и понимаю, что на губах расползается улыбка. Я, кажется, одна из самых счастливых женщин несмотря на то, что еще не так давно, я едва не отправилась на тот свет. Раньше я думала, что ни один мужчина не стоит того, чтобы жить рядом с ним и бояться за свою жизнь, теперь же я думаю о том, что жизнь не стоит на месте и нужно увидеть все краски. Рядом с Андреем я видела так мало, что уже и забыла, каково это — просто чувствовать, жить эмоциями, радоваться, любить, испытывать страсть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Интересно, между нами это вообще когда-то было?

Встав под горячие струи душа, я выдавливаю на руку мужской гель и тщательно намыливаю им тело. Теперь я, кажется, буду пахнуть Адамом. Смыв с себя пену, выхожу из кабинки и вытираюсь полотенцем, обматываюсь им и выхожу в комнату. Не знаю, что говорить, поэтому просто подхожу к кровати.

— Останься со мной на ночь, — произносит Адам.

— Не могу.

Мне жутко не хочется ему отказывать, но в моей комнате Маша и Родион. И ладно, сына мы можем забрать сюда вместе с люлькой, но Машуня может испугаться, потеряв меня, и расплакаться.

— Завтра, Адам, — уверяю его. — Я буду ночевать с тобой завтра. С детьми оставим няню.

— Можно сразу двоих, — он улыбается и встает.

Пока я была в душе, он успел надеть спортивные брюки и серую домашнюю футболку.

— Спокойной ночи, Ангелина, — он едва ощутимо касается моей щеки.

— Спокойной ночи, Адам, — я целую его в ответ и выхожу из комнаты.

Уже в своей кровати, рядом с Машей я думаю о том, что давно не чувствовала такого окрыления, давно внутри все не сжималось в тугой узел, а сердце трепетало, как бешеное.

После нашей ночи ничего не изменилось: дом остался прежним, моя комната находится все там же и за несколько часов она не стала светлее. Маша все так же весело щебечет, рассказывая о прекрасном драконе, который ей приснился этой ночью. Елена Эдуардовна играет с Родионом, звеня над его головой погремушкой, а я просто смотрю в окно. На то, как за ним щебечут птицы, как под порывами ветра шевелятся листья, как цветы тянутся к солнцу.

— Вы другая сегодня, — комментирует Елена Эдуардовна, замечая мое настроение.

Другая? Наверное.

— У вас глаза светятся, — поясняет она, не получая от меня ответа.

— Многое изменилось, — я пожимаю плечами и встаю, решая прогуляться.

— Идем на прогулку, Маш?

— Конечно, — девочка быстро кивает. — У меня челез час занятия, как лаз будет влемя погулять. А Лоди белем?

— Да, — киваю. — Положим его в коляску и покатаем. Ему тоже нужен свежий воздух.

Маша кивает и уносится вместе с Анной Павловной в свою комнату одеваться. Я же быстро надеваю гольф, джинсы, кроссовки, набрасываю на плечи кардиган и беру уже одетого Родиона на руки. Няня действительно здорово помогает, справляться с ребенком вместе куда легче, чем одной, тем более, что она выполняет большинство обязанностей: одевает его, присматривает, когда меня нет, укачивает, если он проснулся, а время кушать еще не пришло.

Я тоже провожу с сыном немало времени, но понимаю, что самой было бы слишком трудно. Я бы постоянно уставала, не могла бы отлучиться ни на час. В целом, именно к этому я и готовилась при беременности, но судьба приготовила мне сюрприз. Приятный, надо заметить.