Главарь взглянул на него:

– Для чего?

– Чтобы никто позвонить не мог в район.

– Ты в каком веке живешь, Степан? Я что использую для переговоров?

– Ага! – Зайченко, как в старом кинофильме, ударил себя по лбу. – Сотовые телефоны!.. Прогресс, мать его.

– У тебя же самого мобила.

– Да я не подумал о ней.

– Думать надо всегда. Давай не спеша к площади.

– Понял.

«Шестерка» объехала Липаева и Тунаева, спешивших к домам, стоявшим на тихой улице. Красные фонари медленно удалялись.

Боевики прошли мост через арык, шагнули к забору. За кустами виднелся дом, явно не самый богатый.

– Зайдем! – Липаев сбросил автомат с плеча, снял с предохранителя, установил на одиночную стрельбу.

Тунаев толкнул ногой калитку. Та бесшумно отворилась.

– Гляди, Селим, дверь в дом приоткрыта. С чего бы?

– Стой. Где сортир?

– Вон слева. В нем тусклый свет.

– Кто-то захотел по нужде. А ну за угол, быстро!

Бандиты укрылись. Долго ждать им не пришлось.

Из уличного туалета вышел молодой мужчина. Он был в одних трусах, на ногах калоши. Освещая тропинку тусклым лучом фонарика, он, зевая, пошел к дому.

Селим показал подельнику большой палец, передал ему автомат, достал из ножен нож и сделал характерный жест, черкнул рукой себе по горлу.

Тунаев кивнул, мол, понял.

Мужчина подошел к дому, потянул к себе дверь.

В это время из-за угла выскочил Селим.

Мужчина успел повернуться, поэтому Липаев ударил прямо в горло, а не полоснул по шее, как хотел. Но и этот удар оказался смертельным. Человек захрипел, схватился руками за горло и повалился на траву.

К подельнику вышел Тунаев и прошептал:

– Готов?

– А ты выжил бы, если бы тебе перерезали горло?

– Интересно, много народу в доме?

– Мужик молодой, дом маленький, наверняка одна комната. Но теперь, сколько бы народу там ни было, отступать поздно.

– Надо было в окно взглянуть.

– Так чего не взглянул? Хорош базарить. Входим, включаем свет, смотрим, что к чему, бабу с ребенком лет пяти берем, остальных валим.

– А если не будет ребенка? Да и выстрелы из автомата соседи услышат.

– Стреляем из пистолетов. Если не будет пацаненка или девчонки нужного возраста, берем кого попало. Но все, входим, ты врубай свет.

– Угу!

Бандиты вошли в крохотную прихожую, где стояли три пары мужской и женской обуви.

Липаев приоткрыл дверь в комнату, увидел на полу, на широком матрасе женщину, укрытую легким одеялом. Место рядом было свободно. Это и понятно, мужик в туалет выходил. Люлька висела на веревках, прикрепленных к крюку, вбитому в потолок. У противоположной стены на узком матрасе, раскрывшись и смяв простыню с одеялом, спал мальчишка лет семи.

Липаев усмехнулся. Это то, что надо.

– Вперед!

Бандиты вошли в комнату. Тунаев пошарил рукой по стене и включил свет. Вспыхнула тусклая лампочка без абажура.

Женщина проснулась:

– Ты что, Али? Зачем?..

Увидев двух чужих мужчин и стволы пистолетов, направленные на нее, она подскочила, села в постели, прижалась спиной к стене рядом с окном, закрыла рот ладонью. Глаза ее широко распахнулись.

– Вот так, женщина, и сиди.

– Кто вы?

– Гости. – Тунаев оскалился. – Принимаешь гостей?

– А где Али?

– Это твой муж?

– Да.

– Он в туалете, скоро придет.

– А почему у вас оружие?

Липаев рассмеялся.

– Мы боимся ходить по улице без него.

– Вы чужие. Али вас знает?

– Да, и очень хорошо.

– Почему он не возвращается?

– Ты много говоришь, женщина.

– Смотри, Селим, а она и на мордашку симпатичная, и фигура вроде ничего. Как зовут тебя, женщина? – проговорил Тунаев.

– Дина. Но кто вы?

– Тебе же сказано, гости.

– Нет, вы не гости. Где мой муж? – вдруг вскрикнула она.

Липаев рванулся к ней и ударил ногой в лицо.

– Заткнись, сука! Нет больше у тебя мужа. – Он обернулся: – Каха, давай к ней ее щенка.

– Которого?

– Не того, который в люльке. Пацана давай.

Тунаев прошел к стене, схватил спящего мальчика за волосы, рванул вверх. Тот охнул от боли, проснулся.

Тунаев кинул его к матери. Та подхватила сына, обняла, закрыла простыней.

– Отпустите, или я буду кричать!

– Ты хочешь оставить детей сиротами? Впрочем, нет, не так. Ты сама желаешь остаться без малого дитя? – Липаев перевел пистолет на люльку.

– Нет! Не делайте этого.

– Тогда сиди и не скули.

– Что вы хотите?

– Позже узнаешь.

Женщина прижала к себе сына, который с ненавистью смотрел на чужаков. В глазах мальчишки не было ни слезинки, только злость.

– Каха, проверь, что на улице. Видели ли соседи свет?

– Откуда? Окна выходят в сад.

– Проверь, сказал.

Тунаев заложил пистолет в кобуру, поднял автомат, вышел из комнаты.

Липаев взглянул на женщину:

– Ты не бойся. Ни тебя, ни детей не тронем, если будете вести себя тихо. Вздумаете бежать, пристрелим.

– Вы убили моего мужа!

– Ты, дура, о себе и о детях думай.

Вернулся Тунаев:

– На улице тихо. Свет видно только из сада.

– Держи бабу с пацаном на прицеле, я доложусь командиру.

– Давай.

Липаев вышел в прихожую, достал сотовый телефон, набрал номер.

Ханидзе ответил тут же:

– Селим, говори быстрее. Мы начинаем!

– Взяли заложников.

– Кто такие?

– Баба и два щенка, один лет семи, другой младенец в люльке.

– Они были без мужика?

– Тот выходил в сортир. Во дворе и завалили.

– Спрячьте труп, чтобы не было видно с улицы. При отходе младенца на небеса, с собой только бабу и старшего сына. Сидеть тихо. Ждать вам недолго. Так что подготовьте там все. Отбой!

Липаев отключил телефон, вышел во двор. Труп молодого мужчины лежал у ступеней.