Я кивнула и вся обратилась в слух.

— Это и есть господин Кудасов. Только архив я получил от него не в уплату долга.

— А как же?

— В тот вечер Кудасов был явно на кураже: он все время поднимал ставки, мы проиграли с ним восемь часов кряду. Максимка продулся мне в пух и прах, но оказалось, что платить ему нечем: никакой наличности у него не было, банковская карточка тоже оказалась пуста. Тем не менее он все хорохорился и в конце концов заявил, что уже к полудню у него будет столько денег, что с лихвой хватит, чтобы покрыть весь долг. Подозреваю, что он просто собирался получить денег с очередной жертвы своего шантажа. А в подтверждение своих слов Кудасов отдал мне архив с компроматами — вроде как залог оставил.

— Но ты же мог воспользоваться им сам! — невольно воскликнула я.

— Архив был на флешке под паролем. И, разумеется, пароля я не знал. В общем, мы ударили по рукам, я забрал себе архив, а Макс умчался по своим делам. Мы договорились, что вечером встретимся снова: я верну ему архив, а он отдаст мне проигранные деньги.

— Но ты не вернул, — догадалась я.

— Нет, — покачал головой Антон. — В тот вечер я пришел к нему, как мы договаривались, но отдавать архив было уже некому.

— Что значит некому?

— Макс Кудасов был убит.

— Что? Как?

Я поймала себя на мысли, что прошлой ночью ситуация в чем-то повторилась: Марк Полонский и Митя…

— Когда я пришел, Макс был еще жив, но он успел сказать мне только пароль и то, что убийца — один из тех, на кого он собрал компромат.

— И ты нашел его?

— Нет. Хотя обязан был найти — это было в моих же интересах.

— Почему?

Антон на несколько минут словно впал в ступор: курил, смотрел в окно и молчал. Наконец он продолжил свой рассказ:

— Меня объявили в розыск. Раньше меня разыскивали как карточного мошенника, но теперь все улики указывали на то, что я еще и убийца Макса Кудасова. Накануне все видели, что Макс проиграл мне нешуточную сумму; охранники казино в один голос подтвердили, что ушли мы с ним вместе почти на рассвете. А убит он был спустя всего пару часов. И тогда предполагаемого убийцу Прохора Федосеева объявили в федеральный розыск. Так я окончательно потерял возможность жить под своим настоящим именем, ездить по своим настоящим правам, обналичивать деньги со своих счетов. Пришлось навсегда стать Антоном Кронштадтским. У меня уже были все необходимые документы на это имя, но не было ни гроша, кроме разменной наличности в кармане и тех денег, которые я выиграл, но еще не успел положить на счет в последние дни. И знакомых, которые могли бы мне помочь, тоже не было. Шайка Прохора не в счет, я не мог им открыться. Для них я был только мальчик на побегушках у всесильного босса, они ни во что меня не ставили, и даже если бы я сказал им, что я и есть Прохор, они бы все равно мне не поверили. Несколько дней напролет я просидел над архивом Кудасова и вдруг увидел там одно знакомое имя — Леонид Графченко. Как-то я обыграл его в поезде. В материалах архива я нашел информацию, что он владеет ресторанным бизнесом и мухлюет с налогами. А еще я нашел информацию на Марка Полонского, который на нечестных сделках на фондовой бирже сколотил приличный капиталец. Еще я узнал, что этот Полонский — азартный игрок и неплохой шулер. Тогда-то у меня и созрел план грандиозной аферы, которая позволила бы разом сорвать большой куш. Я узнал, что на счету Полонского имеется крупная сумма, которой мне как раз бы хватило, чтобы жить безбедно и счастливо вдали от этого города, а может быть, даже в другой стране. Я наконец-то смог бы забрать сына из пансионата, уехать с ним и попробовать начать жить заново — без шулерства и блефа, без страха, что тебя с минуты на минуту арестует полиция.

— И ты решил выманить эти деньги у Полонского?

— Именно. Шантажировать Графченко я не собирался — мне нужно было только, чтобы он мне подыграл, а компромат на него, которым я располагал, сделал мое предложение более убедительным. Ну а остальное тебе известно: я нашел Митьку, потом очень удачно появилась ты…

Антон опустил голову и замолчал. Я смотрела, как в его пальцах тлеет сигарета, и понимала, что совершенно не представляю, как мне теперь быть.

Верила ли я этому человеку, который способен был выстраивать такую многоэтажную ложь? Пожалуй, да. Стал ли он хоть на йоту лучше в моих глазах после всех этих признаний? Нет, не стал. Заслуживал ли он того, чтобы правоохранительные органы сменили гнев на милость и отпустили его с миром, невзирая на все его грехи? Конечно, нет. И все же я не находила в себе сил вот так просто взять и сдать этого понурого, разбитого и одинокого мужчину полицейским.

Тишину взорвало требовательное пиликанье телефона из моего кармана. Не глядя, кто это звонит, я схватила рубку. Вместе с сотовым на пол выпал какой-то крошечный предмет — пуговица, что ли? Я наклонилась, чтобы поднять оброненную вещицу, и сказала в трубку:

— Ал-ло!

В ожидании ответа я прижала телефон плечом к уху, а сама присела на корточки и потянулась под стол за укатившейся пуговицей.

— Женя! Женя! Это очень срочно! — оглушил меня мужской голос, трескучий от помех.

— Марк, ты? — с трудом узнала я.

— Женя, приезжай немедленно! Произошло такое! — кричал мужчина в трубку.

— Да что случилось? Откуда у тебя мой номер?

— Женя, я буду ждать тебя в Собуровском поселке. Дачный участок 2а, в самом крайнем доме.

— Что? Как ты там оказался?

Я наконец изловчилась и дотянулась до пуговицы.

— Приезжай! Это срочно! Прямо сейчас! Здесь такое… Женя… — трубка зашипела, заухала далеким, совсем неузнаваемым голосом, а потом связь оборвалась.

— Вот черт! Что у него там произошло? — пробормотала я, открыла журнал вызовов в надежде связаться с абонентом, который только что мне звонил, но набрать номер не смогла. Телефон глухо молчал, а на экране горела надпись «номер абонента скрыт».

— Кто это был? — тревожно посмотрел на меня Антон. — Ты назвала его Марком. Это был Полонский? Как он тебя нашел?

Я не могла ответить на эти вопросы — я даже не слышала их. Во все глаза я смотрела на предмет, который только что выудила из-под стола. На ладони у меня лежала черная пластмассовая горошина — вовсе не пуговица, как мне показалось сначала. Это был крошечный микрофон.

— Это что такое? — склонился Антон над моей раскрытой ладонью.

Я приложила палец к губам и еле слышно шепнула:

— Т-с-с… Нас прослушивают!

Антон вопросительно выпучил на меня глаза: мол, кто? Я пожала плечами и перевела взгляд на телефон, который все еще держала в другой руке. «Номер абонента скрыт» — бросилась мне в глаза все та же надпись, и от неожиданной догадки у меня подкосились ноги. Я плюхнулась на стул и тяжело выдохнула: