Сересса оценила ее достижения и щедро наградила ее за это. Ее звали Филипа ди Лукаро. Или, вернее, этим именем она себя называла.

Она прожила здесь почти двадцать лет, но взгляды мужчин говорили ей, что она по-прежнему осталась интересной и привлекательной для них. Очень часто они смотрели на нее со страхом. Это другое дело, и это полностью ее устраивало. У нее еще не пропал интерес к молодым мужчинам, и его хватало на то, чтобы придирчиво выбирать слуг, выполняющих разнообразные работы на острове.

Один из садовников, ее теперешний фаворит, был немым — корсары отрезали ему язык, когда захватили корабль, на котором он плыл. Эта вынужденная молчаливость стала одной из причин, почему она его выбрала, разумеется. Он убежал с галеры ашаритов, как — она не знала, да и в любом случае, ей было все равно. Он обладал большой выносливостью в любви и имел приятные пропорции. Иногда ей хотелось, чтобы у него остался язык, но невозможно получить все, чего пожелаешь (увы!). Он также был полезен в других случаях, когда нужно было тайно убить кого-нибудь, например, что иногда случалось в этом печальном и трудном мире.

Никто здесь не знал ее истории. Считалось, что она родом из мест неподалеку от Родиаса, происходит из семейства, уходящего корнями в глубину веков, и она хотела, чтобы все так считали. Ее ценность для Серессы снизилась бы, если бы открылось, где она в действительности родилась, и откуда поднялась, став тем, кем стала.

Она была Старшей Дочерью на Синане, здешним религиозным лидером. Ее также называли (некоторые женщины) Богиней Змей. Ей не полагалось это знать, но она, конечно, знала. Она ничего не имела против этого прозвища. Во многих отношениях полезно внушать страх.

Когда «Благословенная Игнация» семьи Дживо однажды весенним утром появилась на горизонте и прошла мимо острова, она сама ее увидела со своей террасы.

Она сидела там, в утреннем свете, после молитв вместе с давней уважаемой и почетной гостьей. Собственно говоря, эта гостья была единственным человеком, которого она сама боялась, но она считала, что ей удалось не позволить старшей женщине это заметить.

Тут она ошибалась. Ее гостья тоже отличалась проницательностью, к тому же взращивала в себе это качество дольше и при более трудных обстоятельствах.

Потом, в то же утро, она навела в городе справки насчет «Благословенной Игнации», поэтому они на Синане одними из первых узнали о том, что прибыл художник из Серессы и жена доктора, но не сам доктор — тот умер.

Один из осведомителей Старшей Дочери сообщил также, что на борту корабля почему-то прибыла еще одна женщина, из пиратов Сеньяна. По слухам, это она перестреляла серессцев в начале весны в Сеньяне.

Новости были интересные, все новости, и их предстояло обдумать. Филипа ди Лукаро думала быстро, и ее нельзя было упрекнуть в нерешительности.

Она разослала приглашения.

Она удивилась, когда женщина из Сеньяна через три дня приехала вместе с остальными, но иногда бог щедр к тем, кто служит ему в священных обителях.

* * *

Марин знает, что могут пройти недели или даже месяцы прежде, чем тебя примут при дворе Ашариаса или Обравича. Родиас и Сересса быстрее дают аудиенции, потому что Верховный Патриарх Родиаса чувствует себя осажденным, а Совет Двенадцати в Серессе понимает, что задержка может стоить денег. Насчет других городов и дворов правителей он точно не знал, но хотел бы их повидать. Иногда ему снилось, что он находится в таких местах, где его не знают.

Его собственная республика одновременно чувствует себя осажденной и понимает взаимосвязь между коммерцией и скоростью. Поэтому он не был удивлен, когда Даницу Градек вызвали на аудиенцию в Совет Правителя (в полном составе, на нем будут присутствовать и его отец, и брат) всего через два дня после того, как «Благословенная Игнация» вошла в порт.

Сеньянцы служили в Совете постоянным источником споров, неизменно гневных. Одно дело, когда Дубрава изобретает хитрые способы застраховать свои корабли и грузы, снижая риски. Совсем другое — когда только что нанятого ими на работу доктора убивают на одном из этих судов.

Выживая при помощи хитрости и обмана (и подкупа, и дипломатии, и лести слабого сильному), Дубрава порицает, а иногда и ненавидит Серессу, гораздо более могучую республику в этом мире монархов, императоров, князей и калифа, но они не могут позволить себе нанести ей большое оскорбление.

Сересса — это их главный рынок. Вот так все просто. Истина, которая чревата определяющими последствиями для маленького города-государства, зависящего от торговли и от моря. Здесь они добились успеха. Но их в любой момент могут уничтожить, если равновесие мира (равновесие, которое они стараются создать в мире) нарушится.

С другой стороны, сеньянцы в своем городе, расположенном дальше на север вдоль этого усеянного островами побережья, пользуются покровительством императора Родольфо, а иногда и получают от него похвалы, и Дубрава тоже посылает взятки и подарки к его двору. Вызывать неудовольствие императора тоже не стоит.

Следовательно, есть деликатный момент в этом деле с женщиной из Сеньяна, которая приехала сюда по собственной воле и попросила разрешения предстать перед Советом Правителя.

Очень вероятно, что ее повесит их палач, или женщину передадут Серессе. У серессцев могут быть особые счеты с ней. Подозревают, что она убила многих из них этой весной, и то, что она — женщина, прибавляет унижение к гневу.

Унижение Серессы не вызовет сожаления у Дубравы, но мир такой, какой есть, и такие взгляды нельзя высказывать публично.

Марин Дживо предпочел бы считать все это забавным, отнестись к этому с привычной отстраненностью, но обнаружил, сопровождая Даницу Градек во дворец, что уже не может заставить себя так относиться к происходящему.

Формально это она его сопровождает. Она одета в красно-синие цвета Дживо, как телохранитель на жаловании у семьи. Это была его идея, чтобы сохранить ей жизнь на время, достаточное, чтобы доставить ее в Совет. Поскольку в тех случаях, когда публичная казнь может повредить политике, часто выходом является тихое убийство, в некоторых случаях. Статус служащей дома Дживо является в какой-то степени защитой от этого.

Даница вооружена луком и стрелами. Ей придется сдать их во дворце. Марин вспомнил, что забыл предупредить ее об этом. Она не из тех, кто имеет опыт поведения во дворце.

С ними отправились Драго Остая, их капитан, чтобы представить свой отчет, если потребуется, а также женщина, пострадавшая в этом деле: гостья семьи, отвлекающая внимание Леонора Мьюччи.

По крайней мере, теперь она уже не намерена покончить жизнь самоубийством. После того, как они причалили к берегу, она вела себя тихо и безупречно учтиво. Она дала понять семейству Дживо (с просьбой пока никому не рассказывать), что откажется вернуться в Серессу, хотя именно это ей следовало сделать — или им следовало отправить ее домой. Она также отказывается давать объяснения. Поэтому она — еще одна женщина, представляющая проблему для дипломатов. И обе остановились в доме Дживо. Его мать не проявляет энтузиазма по этому поводу. Совет Правителя, наверное, отнесется к этому так же.