– Добро пожаловать! – Он заключает ее в объятия. – Ах, как хорошо… – Давид вдыхает аромат ее волос, целует нежно в губы. – Заходи, моя принцесса, но не запачкай свои очаровательные ножки… – С этими словами он берет ее на руки.

– Нет, не надо, Давид! – пытается сопротивляться она.

Но он уже несет ее к двери. Каин с радостным лаем скачет вокруг них. Только в прихожей все успокаиваются.

– Ты выглядишь умопомрачительно! – Давид берет у Кармен пальто и с восторгом ее оглядывает.

Кармен не стала расплетать косу. Тугая и толстая коса лежит у нее на левом плече и спускается до груди. Шерстяное платье, облегающее фигуру, вряд ли можно считать сексуальным. Но вкупе с темно-синими колготками и туфлями на высоких каблуках впечатление получается соответствующее. Давид просто сияет:

– Представляю, как бы ты могла блистать в свете!

Кармен радуется:

– Спасибо за комплимент, Давид. Ты тоже выглядишь великолепно!

Он одет в черный костюм, но галстук – зеленый, в тон его бирюзовым глазам. На галстуке рисунок: Альберт Эйнштейн, держа в руках зонтик от солнца, омывает в море свои ноги.

– Весьма остроумно… – смеется Кармен.

Давид побывал у парикмахера, его светлая шевелюра подстрижена, но впечатление такое, будто волосы не укладывали, а нарочно растрепали. И все же выглядит он великолепно – свежий, подтянутый и… счастливый. Какой прекрасный загар и какие белоснежные зубы! Для Кармен более чем достаточно. «Привлекательные мужчины никогда не принадлежат только одной женщине». Это замечание матери совсем некстати вспомнилось сейчас Кармен. Она довольно улыбается – этот мужчина, видимо, исключение!

– Проходи, Кармен, в царство холостяков. Мы с Мартином старались как могли. Мартин – главный на кухне, а я – управляющий винным погребом!

Кармен кивает и идет следом за Каином в комнату, которая, видимо, служит гостиной. Современный открытый камин стоит посреди помещения. Возле одной из стен смонтирован длинный стол. Столешница из металла, как, впрочем, и стулья. Острые свечи в высоких кованых подсвечниках едва мерцают. Сверху свисают галогеновые светильники на длинных шнурах. Они притушены.

– Интересно… – замечает Кармен.

Она невольно сравнивает стиль обеденного зала в замке Штефана и гостиной Давида. Ничего общего! А где ей лучше и свободнее? После сегодняшней выходки Штефана паркетные полы его замка, дорогие картины на стенах, камины и старинная мебель ее просто раздражают. Но, если быть честной, обстановка в этом доме кажется ей технократичной и холодной. Ее собственные High-Tech-пристрастия ограничиваются стереоустановкой. В этом же доме каждая вещь High-Tech. Ну и хорошо.

– Тебе нравится? – Давид внимательно наблюдает за ее реакцией.

– Да! Правда, все так необычно. Стиль весьма своеобразный. И нет ничего, что подчеркивало бы индивидуальность.

– Что ты понимаешь под этим?

– Ну, какие-то милые штуковины, свидетельствующие об увлечениях хозяина, старые фотографии, что-нибудь совсем «несовершенное, простое, теплое.

– Здесь все несовершенно, – смеется Давид. – В самом деле. Все выглядит так из-за освещения. Потом я покажу тебе свою спальню, там все забито разного рода рухлядью, может, там тебе больше понравится. Что касается фотографий, то и они имеются. Фото, где я сижу на горшке, фото с любимым плюшевым мишкой и нашей первой собакой и, наконец, фотография моей первой подружки, где нам по шестнадцать лет. Она носила зубную коронку, и у нее была очень толстая задница. Но зато девица была потрясающе хороша в постели, и ее поцелуи незабываемы. Особенно взасос. Может, поэтому я и обратился к металлу?

– О, избавь меня, – умоляет Кармен и думает: «Боже, избавь меня от еще одного сумасшедшего!»

Давид смеется, берет ее под руку:

– Не бойся, у меня нет бзиков. Это больше свойственно Мартину. Я сам предпочитаю что-нибудь простое и уютное. Посмотри, что он приготовил для нас! Мы ведь рассчитывали и на Лауру, поэтому еды много. Да и Мартин хотел присоединиться к нашей компании. Но после того, как ты позвонила и сказала, что Лауры не будет, он не захотел мешать и удалился!

– О, он очень мил! – Кармен растрогана. – Надеюсь, потом он сможет что-нибудь поесть?

– Он уже хорошо подкрепился, а кроме того, ему полезно похудеть…

Они стоят на кухне. На плите подогревается кастрюлька с гуляшом, рядом – посудина с макаронами. На кухонном столе – огромная миска салата.

– Но это же колоссальный труд – столько наготовить! Я не рассчитывала на такой ужин…

Давид снова заключает ее в объятия. Они целуются долго и с наслаждением. Когда он медленно выпускает ее из рук, Кармен кажется, что вся кровь прилила к ее голове.

– Так, теперь можем приступать к еде. – Давид берется за кастрюлю с гуляшом.

Он раскладывает его по тарелкам, добавляет из большой кастрюли макароны и идет в гостиную. Кармен несет блюдо с салатом.

– Прошу! – Давид стоит перед столом. – Как ты хотела бы сесть? Спиной к огню или боком?

«Как все повторяется, – думает Кармен, – почти все…»

– Пожалуй, спиной!

Она не может отказать себе в удовольствии, наблюдать за тем, как отблески пламени камина освещают его лицо. Давид накладывает в тарелки салат.

– Хватит, хватит! – кричит Кармен.

– Но ты не можешь отказаться от угощения. Гуляш, приготовленный Мартином, просто великолепен, я думаю, ты справишься и с большей порцией!

– Речь не о гуляше Мартина. Давид, то количество еды, что ты положил мне в тарелку, – моя двухдневная норма!

– Неудивительно, что ты такая худенькая!

На столе стоит графин с красным вином. Давид наполняет бокалы.

– За нас?

– Да, за нас!

Бокалы звенят. Кармен и Давид пристально смотрят друг другу в глаза, пока пьют вино.

– Достойный напиток, – хвалит вино Кармен и еще немного отпивает из бокала.

– Я надеялся, что тебе понравится. – Давид улыбается, ставит бокал на стол. – Приятного аппетита, Кармен. Это великолепно, что ты здесь. Если бы было волшебное слово, при помощи которого можно было обменять Мартина на тебя, я произнес бы его немедленно!

– Так что же связывает тебя с Мартином?

– Он сводный брат, внебрачный сын моего отца. Так сказать, плод любовной интрижки. Его мать – довольно известный и преуспевающий архитектор, а наш дом построен по ее проекту. А так как мы с Мартином почти ровесники – мой отец крутил с его матерью роман, когда моя матушка была на девятом месяце, – то, когда утряслись все скандалы и семейные дрязги, мы решили жить вместе, здесь же начинали и сами заниматься архитектурой. Вот так повернулась жизнь. Как тебе сюжет?