– Хорошо. – Тибр потер подбородок. – У тебя есть мы, девочка. На данный момент.

– Это все, что мне нужно. – Эмилия встала, стараясь не взорваться. Она сделала это. Несколько дней назад она едва знала, как разговаривать с другим человеком, а теперь она заключила сделку. – Пойдемте со мной. Нужно поменять ваши голоса.

Прежде чем гербы могли быть присвоены победителю, они должны были быть зарегистрированы у жрецов. Обе стороны должны были расписаться под именем Эмилии, и только тогда она выиграет. Она повела Тибра и Пентри вниз по коридору, ее сердце бешено колотилось в груди.

После этой победы у нее будет реальный шанс занять трон Дракона. Эмилия не позволяла себе надеяться на это. Когда она впервые попала на Испытание, казалось, что выжить не получится. Но сейчас… она могла бы стать императрицей.

И как императрица она могла бы делать изменения. Долговременные изменения. Во-первых, она могла бы пересмотреть политику в отношении хаотиков, и… и…

Шаг за шагом.

Она нашла Камиллу в гостиной жрецов с книжкой для очков в руках.

– Я бы хотела записать Тибра и Пентри за собой, – сказала Эмилия, стараясь не обижаться, когда серо-стальные брови Камиллы удивленно приподнялись.

– Очень хорошо. – Жрица с размахом открыла свою кожаную книгу, достала ручку и сказала дворянам, где поставить подпись. Они написали свои имена, и Эмилии пришлось побороть себя, чтобы восторг не взорвал все вокруг. Она сделала это.

Она выиграла.

Она никогда в жизни ничего не выигрывала.

– Итак, – сказала она, задыхаясь.

Камилла кивнула.

– Итак.

– Итак… как мы объявим? – Эмилия посмотрела на дворян, потом снова на жреца.

– Объявим что? – Камилла казалась искренне озадаченной.

– Мою победу.

– Моя дорогая девочка, чтобы одержать победу, тебе нужна поддержка трех домов. Мы объяснили правила.

– Да. – Эмилия моргнула. – У меня есть Тибр и Пентри.

– Два дома. – Камилла дала книжку Эмилии. – Тебе нужно три.

Но… но это означало бы…

Дом Орон был вычеркнут из-под ее имени.

– Кто? – прошептала она пересохшим горлом. Пробежав глазами страницу, она увидела их имя еще один раз.

Под именем Люциана.

– Зачем вы это делаете? – воскликнул Люциан. Слава небесам, его голова начала проясняться от выпитого, и он мог нормально вести этот разговор. Ороны стояли в отведенной его отцу гостиной. По крайней мере их сын, Александр, чьи глаза были красными и воспаленными, выглядел таким же сердитым, как и Люциан. У одного из Оронов был здравый смысл, к сожалению, не у того, кто имел значение.

Лорд Сабель стоял сзади Люциана. Дайдо отстранилась от обсуждения и развалилась на кушетке, со скучающим видом наблюдая за происходящим.

– О чем тут спрашивать? Мы считаем, что ты должен стать нашим следующим императором, – холодно сказала леди Орон. Она выглядела как копия Эмилии, которая постепенно стиралась, подумал он, бледная до бескровности, ее брови были выщипаны до небытия, ее рыжие волосы выцвели проседью.

– Вы должны поддерживать свою дочь! – прогремел Люциан. Ороны даже не моргнули.

– Я согласен, – резко сказал Александр.

– Отец. Убеди их. – Но Гектор просто стоял молча, с извиняющимся выражением в глазах. Для Люциана или для Оронов, он не знал. Почему? Семья всегда хорошо относилась к Люциану, но этот внезапный отказ от поддержки Эмилии не имел никакого смысла. Разве что…

Разве что кто-то не заключит сделку.

– Отец. Ты этого не делал, – прорычал Люциан.

Гектор даже не вздрогнул.

– Я должен делать то, что лучше для нашей семьи, Люциан.

– Честно говоря, дело не только в Гекторе, – сказал лорд Орон. Люциан неожиданно возненавидел голос этого человека. – Мы очень высокого мнения о тебя, Люциан, и мы считаем, что ты можешь победить. Эмилии никогда не занять трон. Ей не хватает… закалки.

– Потому что вы никогда в нее не верили! – Люциан почувствовал, как разрывается на части. Он повернулся к Оронам, которые смотрели на него с настороженным выражением лица. В детстве они хорошо относились к нему, но он всегда ненавидел то, как они обращались с Эмилией. Они закатывали глаза, глядя на ее страстные увлечения, насмехались над ее осанкой и тем, как неосознанно громко она говорит, снова и снова спрашивая ее, почему она не может быть больше похожа на Дайдо. Эмилия, казалось, позволила большему обойти ее стороной, но во времена их детства он заметил, как она сжалась в себе. Эти слова разъедали ее, как постоянный дождь камень.

Ты всегда знал, что вы с Эмилией не можете быть на троне вместе.

Но он не хотел этого вот так.

– Я собирался стать братом в храме, прежде чем меня призвали на это Испытание! – воскликнул Люциан. – Вся эта империя – это вздутая, облепленная мухами туша! Что хорошего я могу вам дать? – Слезы обжигали его глаза и горло. – Отдайте свой голос обратно!

– Нет, – сказал лорд Орон.

Прежде чем Люциан успел ответить, двери гостиной открылись.

Эмилия посмотрела на него, в ее глазах отражалось предательство.

Эмилия не любила быть в центре внимания. Пентри и Тибры самодовольно стояли рядом с Камиллой в углу, наблюдая за ней с испепеляющим презрением. Камилла ждала, чтобы увидеть, будет ли она записывать победу или нет. Люциан, Александр и Дайдо тем временем столпились у дальнего окна.

Родители прижали ее к книжному шкафу.

– Я переманила Тибров и Пентри на свою сторону путем переговоров! – Родители Эмилии никогда не проявляли к ней открытой любви, особенно с тех пор как проявились ее способности, но она и представить себе не могла, что они будут смотреть на нее с отвращением. Гордость за собственную находчивость улетучилась, и она снова превратилась в человека, выросшего у них на глазах: неуклюжую, непривлекательную чудачку, которой не пристало быть аристократкой, да и вообще кем бы то ни было. – Если я займу трон, я дам вам все, что вы пожелаете.

Если вы полюбите меня, я сделаю все, что вы захотите.

– Ты можешь выиграть в Игре, Эмилия, но мы все знаем, что ты никогда не займешь трон. – Слова ее отца прозвучали тяжело, словно пощечина. – В обмен на поддержку Люциана Гектор обещал предоставить нам торговые порты на дальнем востоке на краю его территории. Ты у власти скорее опасна, чем нет.