Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не просто так.
— А я узнал про человека с родинкой, пацаны пробили, вышли на Горбина. Дело пяти минут. Город у нас не самый большой.
— От Новочадова про человека с родинкой узнал?
— Может, и от него…
— И что Горбин сказал?
— Да то и сказал, что из-за Лазаревой все происходит и Козоев должен был умереть.
— Сильное признание.
— А он понимал, что с ним все…
— Тогда он и про колье должен был рассказать?
— А я знал про колье? — и снова голос у Борщевика едва заметно дрогнул.
— От Новочадова?
— Ну, может, и знал…
— Где колье?
— А если я его добровольно верну?
— Вячеслав Евгеньевич! — аплодируя, тихонько хлопнул в ладоши Малахов.
— Я Горбина не грабил, он сам отдал.
— Где-то у тебя в доме лежит, я правильно понял?
— Нет, не в доме… Сказал же, возвращаю добровольно!
— Попал ты, Борщовников, крепко попал.
— Не веришь, что это Ева твоя все устроила?
— Почему моя?
— Горбин мне все сказал.
— Он знал?
— Он знал, что ты ночуешь у Лазаревой… И Земский тоже у нее ночевал. А потом вдруг раз — и нет его.
— Горбин с ним решил вопрос?
— Ты же все равно не поверишь.
— Горбин признался в убийстве Земского?
— Ну, напрямую нет. Но дал понять… Я хотел напрямую спросить, но не успел…
— Умер?
— Сидел, смотрел… А потом раз — и зажмурился.
— По голове его сильно били.
— Били сильно!
— Возможно, до состояния полного бреда, — кивнул Малахов.
В принципе Горбин мог убить Земского. И вынашивать планы против Козоева мог. Если он приходил к жене Земского, угрожал ей расправой над дочерью, то мог. Но так не хотелось верить Борщовникову. Тем не менее, попал бандит конкретно. И он это понимает, потому и стелется перед Артемом, лишь бы поверили.
— Нормально ты так свою новую подружку защищаешь, — скривился Борщевик.
— А кого мне защищать, тебя?
— Защищать не надо. Но мы можем договориться.
— О чем?
— Я не трогаю тебя, ты не трогаешь меня…
— Это ты зря!.. — Артем презрительно смотрел на бандита. — Я должен предложить тебе такой вариант. Но ты этого не заслужил.
— И что я сделал не так? — заметно разволновался Борщевик. — За Грамаря мог спросить. Спросил?… А ведь мог!..
— Это ты хорошо устроился в этой жизни, — усмехнулся Малахов. — Тепло тебе в твоем болоте, светло, сытно, и комары не кусают. И лень шевелиться, и страшно, вдруг на части начнут рвать. Заплесневел ты, как тот пенек, мхом порос. И грибами… Не страшный ты, совсем не страшный.
— Это пока я не разозлился!
— Чтобы злиться, зубы нужны, а ты гнилыми пеньками меня пугаешь.
— Я ведь правда могу разозлиться! — распалился Борщевик.
— Но в то же время как ты мог своими пеньками Хохлатова загрызть? Мужик он крутой… Я слышал, он приходил к тебе разбираться!
— Он про Земского выяснял.
— И что?
— Да ничего… Я сказал, что не при делах…
— Ты ему сказал, что Земский с Лазаревой встречался?
— Не знал я ничего об этом… А если бы знал, не сказал.
— А почему?
— А потому, что уговор у нас с Лазаревыми. Они не лезут ко мне, я не лезу к ним.
— А профсоюзные взносы?
— Да для них это копейки…
— А тебе на молочишко. Под черную икру.
— Если ты меня закроешь, здесь такое начнется!
— А так еще ничего не начиналось, и Драбова никто не убивал, — усмехнулся Малахов.
— Так, может, я потому и не отбивал Грамаря… — Борщевик не договорил, осадил себя.
— Ну, чего ты замолчал? Скажи, что осуждаешь беспредел. И вообще, ты за мир, дружбу и профсоюзную солидарность.
— Издеваешься? — зыркнул в сторону Малахова бандит.
— Кто Хохлатова убил?
— Я его не заказывал.
— Ева Лазарева?
Борщевик вдруг понял, что нелепо валить все шишки на слабую, в общем-то, женщину. Он опустил голову, исподлобья глянув на Артема.
— А Чиркина кто убил?
— Не могу я говорить, — качнул головой Борщевик.
— Может, у него тоже роман с Евой был?
— Дело не в этом!
— А в чем?
— Насчет Чиркина не знаю, может, его никто и не трогал. А за Хохлатова скажу точно, он ведь на Лазаревых вышел. Я не знаю, что там у них было. Но что-то произошло.
— Лазаревы его наказали?
— Могли наказать.
— Кто конкретно? Или они одно целое?
— Да нет, у них там все сложно.
— Что сложно?
— Все сложно… Вражда у них. Между собой.
— Не слышал.
— И не услышишь. Они между собой не воюют. Просто каждый сам по себе.
— Чего так?
— Все просто. Старший отбил у младшего бабу, младший не простил.
— Младший — Георгий?
— Все, больше ничего не скажу.
— И кто Хохлатова убил, не скажешь?
— Я точно не убивал. Моей вины в этом нет.
— Но все думают на тебя.
— Ну, мне так удобно, — совсем не весело усмехнулся Борщевик.
— Все тебя боятся. А закрыть не могут, доказательств нет.
— Откуда доказательства, если я не при делах?… А с этим Горбиным и правда не в тему вышло. Кто ж знал, что пацанов перехватят.
— Так бы сожгли в кочегарке, да?
— Не знаю, о чем ты, начальник!
— Я узнаю. Я все узнаю.
Артем крепко задумался. С убийством Козоевой и Горбина все ясно. В первом случае убийца — муж потерпевшей, а во втором — бандиты, которые хотели пролить свет на события. А заодно заполучить колье, перед которым не смог устоять Горбин. Шел убивать Козоева, увидел его мертвую жену, не удержался от соблазна и сорвал украшение. Может, Горбин всего лишь прощупывал подходы к жертве. Подробностей уже не узнать. Да и неважно. Главное, виновники в смерти Горбина уже установлены. А кто там убил, пусть выясняет следствие. Уголовный розыск свою миссию исполнил.
А вот с Евой дело обстоит гораздо сложнее. Доказательств против нее нет, показания Борщевика, конечно же, не в счет. Но, как бы то ни было, Ева под подозрением. И Артем просто обязан ее хорошенько допросить. Но если она виновна, не сознается, не тот у нее характер. В лучшем случае свалит вину на кого-нибудь из братьев… А отступиться Артем от нее не мог. Он ведь обещал Земской найти убийцу ее мужа. И если убийца действительно Горбин, он должен поставить этот факт на железобетонное основание. Коим, конечно же, не являются утверждения Борщевика… Да и не в одном только Горбине дело. Если Горбин и убил Земского, то сделал это не по
