– Кого?

– Того, кому позвонил прямо перед своим бегством.

– Ох… – Ломов сморщился, как от желудочных колик. – А позвонил он по телефону, который зарегистрирован хрен знает на кого! И что же нам теперь делать, Вова? Кого брать за одно место? Кажется… Кажется, у меня есть ответ. Поехали, Вова.

– Ну что, рискнем? – Валера Ломов задрал руку на уровень кнопки звонка. – Ну, смотри, Серега! Если не выгорит, я тебя…

– У тебя есть выбор? – отозвался тот, поигрывая ключами от машины. – Если есть, то пошли отсюда.

– Нет. Выбора у меня пока нет.

– Тогда звони.

И Валера нажал на звонок. Мелодичная трель не успела утихнуть, как тяжелая металлическая дверь приоткрылась. За дверью, как и ожидалось, стояло двадцатилетнее милое создание, звавшееся Вероникой. Вероника была заспанной, припухшей со сна, растрепанной, но от этого не менее прекрасной.

Эта женщина может считать себя поистине красивой, подумал Сережа, наблюдая за тем, как Ломов демонстрирует девушке свое служебное удостоверение и делает попытку за попыткой проникнуть за тяжелую дверь ее квартиры.

– Вызывайте повесткой, – протянула Вероника слегка капризно. И нежно зевнула.

Так зевают маленькие котята, сделал очередное наблюдение Сережа. И тут же некстати вспомнил, что так же зевала по утрам его Светка. Нежно, слегка постанывая, улыбаясь.

Господи! Как же он по ней соскучился! Как же соскучился.

– Если я вас вызову повесткой, Вероника, у нас с вами уже состоится допрос. Под протокол.

– А сейчас что? – Ее длинные ресницы заметались.

– А сейчас мы просто побеседуем. И возможно, больше вас не побеспокоим. Никогда, – подумав, добавил Ломов.

– Ой, не знаю, – протянула Вероника.

Из-за двери показалась ее стройная ножка, едва прикрытая маленькими трикотажными шортиками в мелкую клетку. Пальчики с длинными ноготками впились в волосы, прошлись по прядям, расправляя их, заставляя лежать ровно. Взгляд Вероники блуждал где-то в самом верхнем углу притолоки.

– А в чем, собственно, проблема-то? – спохватилась она.

Ломов до сего момента ей так и не сказал о цели визита.

– Вы знали Илону Високосных, Вероника?

– Илонку? Знала. Она лучшая подруга Верочки. А Верочка – предмет воздыханий моего дядюшки. Уже много лет.

– Во-от, – протянул Ломов. – Видите, вы уже нам помогаете. Только неудобно как-то вам помогать нам из-за двери. Может, мы все-таки войдем, Вероника?

– Ой, не знаю, – ее все еще глодали сомнения, но ножки уже отступили на метр от двери, да и сама дверь распахнулась шире. – Наверное, входите.

Они вошли. Плотно прикрыли тяжелую дверь. Встали у порога и одновременно вздохнули. В полный рост, не прикрытая дверью, Вероника оказалась еще прекраснее. Короткая широкая футболка в ту же мелкую клетку, что и шортики, едва прикрывала ее грудь и все время норовила соскользнуть с плеч. Тонкая талия. Нежная впадинка пупка. Премиленькая крепкая попка.

– Смотрите, чтобы я не пожалела об этом, – она погрозила им пальчиком, повернулась к ним спиной. – Я переодеваться. Проходите в кухню. У меня будет завтрак.

Ее завтрак состоял из плошки хлопьев с какими-то темными вкраплениями, залитых кипяченой водой, и стакана жидкого зеленого чая. Все это она употребляла на ходу. Без конца двигалась, приводя в движение длинный шелковый халат василькового цвета. Складки халата двигались очень волнующе, без конца обнажая ее ноги и впадинку на груди. Сосредоточиться на серьезном разговоре было сложно. Особенно Ломову. Он словно забыл, что поселил у себя в квартире симпатичную правильную девчонку, с которой засыпал и просыпался вместе вот уже несколько дней.

– Так что вы хотели от Илоны? – спросила Вероника, швырнув плошку из-под хлопьев, ложку и пустой стакан из-под чая в посудомоечную машину.

– Мы ничего от нее уже не хотим. Просто хотели спросить, вы знаете, что ее убили?

– Что? – Вероника прекратила хаотичные метания, резко встала в центре кухни, нежный шелк василькового цвета обнял ее ноги. – Как убили?

– Вас интересует, как именно? Или это вопрос – удивление? – вставил Сережа.

– И то и другое, – небрежно махнула она рукой в его сторону.

Он же не показал ей своего удостоверения и все время помалкивал. Отсюда вывод: он на вторых ролях.

– Ее убили ударом тяжелого предмета по голове. Орудие убийства в ее квартире не найдено.

– Значит, убили в квартире? – Вероника поежилась, обняла себя, уставилась на них с подозрением. – Вот видите, что бывает, когда впускаешь в дом незнакомцев. А вы приперлись!

– Мы – не незнакомцы, Вероника. Мы – полиция, – скупо улыбнулся Ломов.

– И он? – ее пальчик ткнул в сторону Сергея.

– Он – не полиция. Он – частный детектив.

– К слову, работаю на вашего дядюшку.

Сергей вдруг осмелел, прошел к столу и уселся. Эта девчонка им даже стульев не предложила. И пока она употребляла свой завтрак, они стояли, подпирая стены ее кухни.

– Да ладно! – удивилась она странно весело. – Кузя вас нанял? А зачем? Илонкину смерть расследовать?

– Угу.

Он опустил взгляд в мраморную столешницу, тут же вспомнив, что Светка хотела именно такую. Не раз показывала ему в Сети фотографии и восторженно язычком щелкала.

Нет, ну чего вот он снова о ней, а?! Чего думает и думает, думает и думает! Муж у нее теперь. Муж, семья, скоро и дети пойдут.

– А ему-то что за беда: убили ее, нет? – вывернула она недоверчиво нижнюю губу.

– Вера Ивановна Воробьева, наверное, попросила, – не стал обманывать хотя бы в этом наивную девушку Сергей. – Она сильно переживает смерть подруги.

– А! Точно! – легонько шлепнула себя по ножкам Вероника и указала Ломову на стул. – Да вы присаживайтесь. Сейчас кофе сварю.

Она принялась хлопотать возле серьезного кофейного аппарата.

– А откуда вы знали Илону? – спросил Сергей.

Его взгляд как приклеенный наблюдал за мельканием ее маленьких розовых пяточек.

– Илону? Ой, погодите, вспомню… – она повернула личико, наморщила лоб. – Ой, в салоне у Верочки познакомились. Я выбирала себе машину, Верочка ее представила как свою подругу. Потом несколько раз втроем мы пили кофе. Но так, не специально договаривались. Как-то случайно выходило.

– О чем говорили?

Сергей взял из ее рук черную чашку с толстыми стенками. Вероника сварила им кофе.

– Ой, да о чем могут говорить женщины?

– Да, о чем? – улыбнулся ей Ломов.

Ему тоже подали точно такую же чашку: черную, с толстыми стенками, с маленькой ручкой-бараночкой.