Она резко оборвала телефонный разговор с дядей и тут же набрала Веру. И целых десять минут диктофон Ломова писал откровения взбешенной Вероники.

– Вот какую гадину ты пригрела на груди, моя дорогая, – закончила Вероника разговор с хозяйкой автосалона – Верой Ивановной Воробьевой.

Постояла возле стола, за которым притихли ее незваные гости. Оглядела каждого.

– Мне кажется, что этого мало для моей безопасности, господа, – пробормотала она, гневно раздувая изящные ноздри, швырнула на стол свой мобильник. – Я сейчас переоденусь, и мы поедем в отдел и все запротоколируем. Все! И плевать мне на это чертово родство! Я не собираюсь отвечать за его преступления. И уж совершенно точно не собираюсь подыхать из-за него. Я сейчас.

Когда Вероника уже подписывала протокол допроса, сидя в кабинете Ломова, возле двери в ее квартиру остановился молодой человек среднего роста, достаточно крепкий, в легких летних штанах, черной футболке и ярко-красной бейсболке. В руках он держал пакет, в котором угадывалось что-то мягкое и объемное. Кажется, это была толстовка серого цвета.

Он несколько раз позвонил в квартиру Вероники. Ему не открыли. Он обернулся. На лестничной клетке было всего две двери: ее дверь и дверь напротив. Он позвонил в ту, что была напротив. И снова промах. Снова никто не открыл. А он звонил долго, очень долго. Тишина за дверью.

Он сунул руку в карман штанов, достал кубик жевательной резинки. Швырнул его в рот и лениво задвигал челюстями. Жевал недолго. Выплюнул на руку и тут же пришпилил сладкий резиновый комочек к дверному глазку той двери, что располагалась напротив квартиры Вероники.

Он вернулся к ее двери, достал из пакета узкий футляр, расстегнул его, выкинул на ладонь снизку длинных тонких предметов и принялся поочередно совать их в замочные скважины. И провозился-то всего ничего, а вспотел. Может, потому что нервничал?

Поочередно услышав щелчки в замках ее двери, он как-то сразу успокоился. Убрал отмычки обратно в футляр, футляр в пакет. Смахнул ладонью пот со лба. Толкнул дверь ее квартиры коленом и осторожно вошел внутрь.

– Я тут тебя подожду, детка, – пробормотал он, запирая замки изнутри. – Тут, думаю, будет безопаснее.

– С моих слов записано верно, – диктовал Ломов, тыча тупым концом своей авторучки в строки протокола. – Дату, подпись. И полную расшифровку подписи. Ага… Замечательно. Спасибо, Вероника.

– Пожалуйста, – буркнула она недовольно.

Оглядела парней по очереди, тяжело вздохнула.

– Вы все правильно сделали, Вероника, – безошибочно угадал ее сомнения Ломов.

– Ой, не знаю, – качнула она головой. Небрежно заколотые волосы плавно шевельнулись. – Что им мешает меня сейчас убрать? Я же не сказала никому, что в полицию поехала? Не сказала. Надо было, блин.

– Так позвоните сейчас. – Ломов, как змей– искуситель, пододвинул ей свой мобильник. – Позвоните и скажите.

– Не буду, – надула она губки. – И так натворила дел. Родного дядю под статью подставила. Дура.

– У вас не было выхода, – тихим голосом заметил Сергей.

Он все время держался у входной двери. Будто стеснялся пройти по кабинету, в котором прежде работал. Первое неудобство случилось на входе, когда незнакомый молодой сержант не захотел его впускать. Просто не знал его в лицо.

– Это со мной, – с нажимом повторил Ломов. – Проходит свидетелем по делу.

Ломову тоже было неловко. И на друга он старался не смотреть. И тоже боялся, что Сереге будет неуютно в своем прежнем кабинете, где стол его уже занят другим человеком.

Когда они вошли, Сергей словно споткнулся. Не смог пройти дальше метра от двери. Шагнул к одежному шкафу, привалился плечом к дверцам и застыл. И почти не участвовал в допросе. Сейчас смолчать не смог.

– Выход всегда есть, – настырно повторила Вероника и оглянулась на него. – Вот вы, частный детектив, сможете дать гарантию моей безопасности?

Он промолчал.

– Именно теперь, когда я слила организатора преступной группировки?

Он снова промолчал. Ему на помощь пришел Ломов.

– Вероника, вам не следует беспокоиться. И преступная группировка – это слишком громко сказано. Была группа лиц, вступившая в преступный сговор.

– А это не одно и то же? – фыркнула она, брызнув слюной. Подумала и закончила со вздохом: – Все равно все пойдут по статье.

– Вы не должны сожалеть, – снова тихо заметил Сергей. – Вы все правильно сделали. Валерий оформит вам все как явку с повинной, и вы будете в преимуществе. К тому же ваше участие в этой истории может не квалифицироваться как преступление.

– А как что?

– Как халатность. Пусть преступная, но халатность.

– Да ладно вам, детектив, заливать мне, – отмахнулась она от него и принялась потирать виски. – Сама виновата. Позволила себя втянуть в это дерьмо. Поддалась на уговоры за чертовы сто пятьдесят штук рублей. Эту премию мне выплатил Артурчик.

– Но ведь на этом все? Ваше участие в этом, пардон, дерьме, закончилось? Или мы чего-то не знаем? – Сергей смотрел на ее профиль не отрываясь. – Или вы регулярно получали проценты?

– Упаси бог! Нет, конечно! – Ее лицо вспыхнуло до корней волос. – Я и на этот единичный случай уговорилась только потому, что тачка мне не особо понравилась. А продавать было невыгодно. Слишком громоздкая. Бензина жрала прорву. И что-то с двигателем сразу проблемы начались. Я пожаловалась Артурчику. Говорю, ты меня на эту покупку уговорил, продавай теперь. А он мне: есть способ круче. Деньги, мол, не потеряешь. Наоборот, в наваре останешься. Осталась… Осталась, блин, теперь один на один со всеми проблемами.

– Вероника, вы не должны беспокоиться, – улыбнулся рассеянно Ломов, подшивая протокол в дело. – Все будет хорошо.

– Да? Уверены? – делано улыбнулась она ему в ответ. – А я вот нет! Кто даст гарантию, что меня сейчас не ждут на стоянке, к примеру, возле подъезда, в квартире, наконец? Вы охрану ко мне приставите? Нет! Дура я! Не надо было языком трещать.

Сергей оттолкнулся от шкафа, шагнул к стулу, на котором девушка раскаивалась не в содеянном правонарушении, а в том, что о нем рассказала в полиции. Проговорил:

– Вам не стоит бояться, Вероника. Уже отправлена группа на задержание вашего дяди – Кузьмина Льва Васильевича. И уже сегодня, я думаю, он будет заключен под стражу. И, сидя в СИЗО, он никак не сможет вам навредить.

– Вы в этом уверены? – Она оглядела его фигуру с головы до ног, вздохнула каким-то своим тайным мыслям. – А я вот нет.

– Почему?

– Да потому, что он не знает, где я сейчас. Не знает, что я тут сижу и каюсь под роспись. И может попытаться заткнуть мне рот. Любым, замечу, способом! Даже послав ко мне убийцу, – она подумала и добавила, поежившись: – Домой.