— Мовлади решил закидать дом гранатами, все равно не сдадутся, а здесь — беспроигрышный вариант.

— Скажи ему, чтобы в дом не лез до рассвета…

— Скажу. Пойду народ успокою, что вы с нами. Что бандитов ловим, а то положат сейчас всех твоих бойцов.

И участковый скрылся в темноте.

— Вот придурки, — пробормотал Павелецкий, приподнимаясь с земли.

Бачаева не пришлось долго ждать, даже в темноте было видно, как его глаза сверкают воинственным огнем.

— Вот и все, Сергей Иванович, а вы переживали. Все там сдохли. Нужно идти в дом.

Павелецкий сдержался, чтобы не наорать на этого сопляка, чуть не поставившего операцию на грань провала, а его сотрудников под стволы автоматов местного населения.

— В дом зайдем, когда расцветет, — жестко произнес он, — и это не обсуждается, это приказ.

Бачаев улыбнулся:

— Хорошо, хорошо, больше не буду хулиганить.

Затем он присел у каменного забора, облокотился об него спиной и прикрыл глаза. С его лица не сходила довольная улыбка победителя. Мовлади в своих грезах видел себя уже за рулем роскошного джипа. Рядом с Бачаевым опустился на землю участковый:

— С местными нохчами все решил. Разошлись по домам, хотели нам помогать, но я настоял, чтобы под ногами не путались.

— Это хорошо, — не открывая глаз, произнес великий полководец Бачаев.

Павелецкий вздохнул и молча присел рядом. Дом не загорелся, только изнутри несло гарью, да оседали вокруг клубы пыли. Вскоре и рассвет наступил. Как только силуэты домов и людей стали различимы, Мовлади открыл глаза:

— Сергей Иванович, разрешите, я пойду в дом первым. Тем более что в доме никакого шевеления. А это значит, мы бандитов сделали. И это не приказ, а настоятельная просьба представителя коренной национальности, патриота своей родины, наконец. — Мовлади улыбался счастливой улыбкой во весь рот.

— Иди, — махнул рукой Павелецкий.

И они двинулись вокруг дома — еще раз проверить, действительно ли в доме с момента взрывов не наблюдалось никакого шевеления. Все было спокойно. Почти без предосторожностей определенная Павелецким группа захвата приблизилась к входной двери. Мовлади первым подошел к ней и, аккуратно потянув на себя, заглянул в проем. Спустя долю секунды в напряженной тишине негромко щелкнул одиночный выстрел из винтовки с глушителем. Бачаев резко выпрямился и стал заваливаться на спину. Дверь со скрипом растворилась. Бойцы группы захвата прильнули к спасительным стенам. В доме раздался взрыв. И все стихло.

— Ни хрена себе, по грибы сходили, — прошептал кто-то из притаившихся у стен бойцов.

Павелецкий вгляделся в лицо Бачаева, упавшего на спину, раскинув руки. Во лбу Мовлади кровоточила аккуратная дырка. Он осмотрел остальных и, махнув в сторону двери пистолетом, приказал:

— Вперед!

Бойцы кинулись в дымный проем двери. За ними ринулся и Павелецкий. Помещение внутри представляло собой месиво вещей и человеческих останков. В свете фонарей и тусклом из окон можно было разглядеть, что помощник Сурхоева, видимо, погиб сразу же, он так и лежал окровавленный на кровати. Сурхоеву оторвало по колено ногу, но он, видимо находясь под кайфом, не ощутил болевого шока. Перетянул бедро так, чтобы снизить кровопотерю до минимума, вооружился своим любимым обрезом и стал ждать в засаде. Когда выстрел прогремел, «Герат» сорвал чеку с гранаты, видимо, ожидая дальнейшего проникновения в дом, но ослабевшие пальцы не удержали смертоносный снаряд, и он подорвался.

При обыске нашли сейф. Ключи от него были на связке в кармане хозяина дома. Вскрыв сейф, Павелецкий незаметно для других сунул под броник пакет с документами, деньги же остались на общее обозрение.

Обнаруженный в доме обрез снайперской винтовки оказался тем самым оружием, из которого стреляли в Гирина. Впоследствии вывод подтвердили результаты баллистической экспертизы. Но это было не самым главным для Павелецкого в результатах обыска места происшествия. К его огромному удивлению и служебному восторгу, он обнаружил в бумагах лоцию, маршрут и расписание самолета Кадырова на возврат из Мекки, оперативную карту с обозначением засады боевиков и еще много чего имеющего оперативный интерес.

Лейтенанта милиции Мовлади Бачаева, начальника Старосунженского территориального отделения милиции, по мусульманским обычаям похоронили в день его гибели до захода солнца. Рядом с плитой памятника в небо взметнулась пика неотомщенного «кровника». Отец его на похоронах не плакал. Руки Павелецкому, выражавшему искренние соболезнования, не подал.

Полгода командировки — очень долгий срок. А нахождение в одном замкнутом пространстве в окружении железобетонного забора с бойницами и колючей проволокой — это просто мука. Тем более что из Ханкалы все шли и шли шифротелеграммы с запретом личному составу покидать без оперативной необходимости пункт временной дислокации даже в магазин за покупкой продуктов. Поступил первый такой приказ после того, как в центре Грозного, в его Октябрьском районе, в четыре часа дня неизвестные боевики расстреляли в магазине двух командированных сотрудников белгородской милиции. Бандиты просто зашли за ними в помещение и положили в упор из двух пистолетов Макарова.

Тем более когда оперативная обстановка требовала такового отношения к повседневной жизни, как сформулировал ее командир Тюменского ОМОНа полковник Шпицбергенов на одном из оперативных совещаний за рюмкой чая:

— Ни капли в рот, и в баб ни сантиметра.

А в такой ситуации удержать личный состав от депрессии и пьянства очень сложно. Вот почему у замполита майора Вихрова постоянно болела за это голова. Ведь пьяный милиционер — это ходячая неприятность для начальства. Не дай бог что случится, ведь у всех в руках оружие. А устроить ссору только потому, что физиономия товарища надоела, это, как говорится, что два пальца об асфальт.

Вот и старались начальник милиции общественной безопасности подполковник Бодров и замполит занимать людей. Один работой, строительством новых фортификационных сооружений, а майор Вихров — всякими общественными мероприятиями. Первенство по шашкам, шахматам, волейболу, нардам, футболу, тяжелой атлетике, рукопашному бою среди взводов были уже проведены. Оставалось провести конкурс стенных газет и поэтический турнир. Вот за него-то Валерий Петрович и взялся в полную силу своего замполитского профессионализма.

Командирам взводов были розданы задания придумать стихи на всякие военные темы. Приз был определен: победителю — двадцать три пирожных, по количеству бойцов, и ящик лимонада. На что в призовой фонд все скинулись по двадцать рублей. Готовились с азартом первоклассников. Неделя на подготовку, отведенная Павелецким, пролетела очень быстро.

Конкурс проходил, как и все культурно-массовые мероприятия, в столовой. День стоял на удивление замечательный, с утра дождило. Жара отступила. В зале солдатской едальни собрались почти все сотрудники, за исключением стоящей в наряде смены. Сначала выступил Павелецкий: