Эрик не выдержал и весело хмыкнул от двусмысленности замечания. Увы, сейчас на порку ни в одном из смыслов времени нет.

– Алира, – он отбросил ремень и взял ее за руки, усаживаясь на кровать и притягивая жену к себе на колени, – я рад тебе. Боги, не думал, что скажу это, но рад. Но не спеши праздновать! – осадил тут же. – Скажи мне одно: я могу сосредоточиться на своей миссии? Или мне нужно волноваться за тебя? Бояться, что ты снова кинешься в бой?

– Я приехала к тебе, а не для того, чтобы сражаться. На рожон лезть не буду, клянусь. Я останусь в лагере, помогу с ранеными. Я буду ждать тебя.

Эрик поцеловал ее руки, и Алира снова напряглась, ощутив, что ей не понравится оборот, который вскорости примет разговор.

– Пообещай мне кое-что: если я не вернусь, – она открыла было рот, но он опередил: – Ты поймешь, если меня не станет. Так вот, если я не вернусь, ты должна уехать. Сразу, немедленно.

– Но как же?.. – взмолилась Алира.

– Пообещай мне, или я велю связать тебя и отправить в Роутвуд перекинутой через круп лошади.

Алира фыркнула, вздернув голову, и Эрик смягчился, погладил смоляные кудри:

– Я боюсь, Алира. Боюсь, что тебя некому будет защитить… от меня защитить, – добавил тихо.

Она порывисто обняла его, зашептав:

– Ты сможешь! Уверена, сможешь. Ты мой свет, моя звезда. Но я обещаю, – она поцеловала увесистый перстень на его пальце, давая слово своему королю и господину: – Клянусь, я сделаю, как ты велишь.

– Хорошо. – Эрик легко, как пушинку, усадил ее на постель, а сам поднялся. – Располагайся, а мне нужно уйти сейчас.

– Когда вы выступаете? – обеспокоенно спросила Алира.

– На рассвете.

Эрик вышел, оставляя ее одну. Она посидела, изучила убранство шатра, осмотрела карты и тоже решила прогуляться по этой части лагеря, предварительно одевшись: сюртук и кольчуга больше ей здесь не понадобятся. Пока. Волосы тоже не стала прятать, ни к чему больше.

Лагерь был огромным: шатры и палатки ровными рядами уходили до самого горизонта, все, что глаз мог охватить. А на самом верху темнели внушительные башни Черной страны. До них было еще прилично, но даже отсюда казалось, что они чадили и смердели чем-то кисло-сладким, едким, тленным, словно сама смерть рядом. Устрашающее и, что уж говорить, впечатляющее зрелище.

– Здесь даже дышать тяжело, – послышалось рядом, и Алира обернулась. Дино!

– Здравствуй! – Она тепло улыбнулась, но в объятия старого друга бросаться не стала – слишком уж Эрик ревновал к нему. Знал, что ничего между ними не было и быть не может, и все равно ревновал.

– Ты счастлива? – вместо приветствия спросил Дино.

– Очень, – Алира была искренна. Сейчас ее счастье было полным. Она любит и любима. У нее есть дом, семья, прекрасная дочь, пасынок – просто золото и ставший родным Роутвуд.

– Я рад. Правда, рад. Я сразу заметил, что Эрик изменился, но хотел узнать от тебя. – Дино протянул руку, и Алира ответила, вкладывая свою ладонь в его. Он церемонно поцеловал ее пальцы и отошел, теряясь среди воинов и шатров.

Алира тем временем принялась изучать расположение лагеря: нашла брата, который только обреченно покачал головой на ее поступок. А вот Лансиль, казалось, даже не удивился. Морнэмир тоже нашелся быстро: он караулил ее, не выпускал из виду – личный страж всегда на страже. Было не похоже, что он получил от Эрика взбучку, но инструкции точно у него вполне определенные: охранять Алиру и в случае опасности незамедлительно бежать в Зачарованное королевство.

– Я тебе не рабыня подневольная! – услышала она разъяренный голос Циссы. – Ты не можешь мне приказывать!

– Бес тебя раздери! – взорвался Син. – Ты понимаешь, как здесь опасно?!

Алира не решилась выйти из своего укрытия. Понимала, что подслушивать нехорошо, но как не слышать, раз они так кричат!

– Я воин и буду сражаться рядом с владыкой.

– Ты женщина, которая не должна погибнуть в этой войне!

– Я не погибну!

– Конечно не погибнешь! Я не позволю.

Алира не видела, но услышала, что явно что-то произошло и выступила из-за поворота – он что, схватил ее?! Да, схватил. Она увидела, что Цисса сначала уперлась руками ему в грудь, отталкивая, но вскорости обмякла и позволила наследнику правителя Голубого залива поцеловать себя.

Алира не стала нарушать чужое уединение и тихо скрылась в сумраке. Пора возвращаться. Вдруг Эрик уже вернулся. И это действительно было так: он лежал ничком на ложе, устланном теплыми шкурами. В рубахе с яркой вышивкой, рука под щекой, как у ребенка, дыхание спокойное, глубокое – устал. Она присела на самый край, стараясь не потревожить, просто побыть рядом, просто смотреть, молча любить и поддерживать.

Очнулся Эрик резко, просто вынырнул из глубокого сна. Алира так и не смогла уснуть, боялась пропустить хотя бы мгновение рядом с ним.

– Доброе утро, – шепнула одними губами, боялась всхлипнуть, пряча страх. Эрик сейчас уйдет. Уйдет туда, где опасно.

– Доброе, – он обвил талию рукой и притянул к себе, подмял стройное упругое тело. Никакой близости между ними допустить нельзя – на войне нужно быть злым и голодным во всех отношениях, – но сорвать несколько поцелуев сами боги велят.

Его страстная госпожа отвечала со всем свойственным ей пылом, поэтому скоро Эрику пришлось жестко пресечь попытки соблазнения и встать с постели. Алира кивком отпустила оруженосца мужа, сама помогла умыться и надеть доспех. Рассвет вовсю занимался – время рядом заканчивалось.

– Постой, – сказала Алира и, порывшись в своих вещах, достала алый мак.

Он цвел уже не первый год, как символ их любви, их первого поцелуя, тяги, которую они ощутили особенно ярко в золотое утро в Дивной долине. Когда в первый раз вместе рассветничали.

– Возьми, – Алира прикрепила его к эмблеме на кирасе. – Он будет цвести, потому что я рядом. – Она дотронулась до его груди, там, где сердце. – Потому что я здесь.

– Я люблю тебя.

– А я люблю тебя. Береги себя. – Алира поцеловала его и закрыла лицо руками – дала волю слезам, когда он вышел. Он вернется. Обязательно вернется.

Объединенная армия свободных народов Сагенеи подошла к вратам Черной страны в полдень. Смешанные чувства владели воинами: ни сопротивления, ни попыток задержать продвижение вглубь проклятой пустоши встречено не было. Воспринимать это как страх перед ними – не получалось, скорее – затишье перед бурей. Лучше бы врага видеть в лицо и сразу, чем ожидать нападения со спины.

Эрик поднял руку, затянутую в кожаную перчатку с золоченой тесьмой, и трубы затрубили, призывая силы Черной страны выйти на честный бой. В ответ – мертвая тишина. Что же, тем лучше. Они просто снесут ворота ко всем бесам и перебьют прислужников Некроманта внутри. Тараны и осадные орудия уже разворачивали. Лучники заняли позицию. Конница отошла вглубь, зато пешие мечники обнажили мечи. Никто особо не рассчитывал, что им так просто дадут взять замок, да и глупы слишком бесы, чтобы долго держать оборону. Их стихия хаос. Но попробовать все же стоило. К сожалению, таран не успели даже поднести к воротам – они распахнулись сами, выпуская из недр проклятой земли волны бесов. Они скалились и шипели, но не кидались бездумно на острые мечи противников. Здесь они крепко чувствовали волю хозяина. Некромант удерживал их, а разумные бесы вели войско, готовясь принять бой. Их было много. Очень много, но недостаточно, чтобы поколебать решимость союзников. Пора покончить с заразой, пожиравшей вольную Сагенею. Воины будут сражаться, но главный бой будет не здесь. Каждого погибшего с их стороны Некромант поднимет против своих же братьев, поэтому он, Эрик, должен сразиться с хозяином ночи, побороть его. А иначе не уйти им отсюда живыми.