– Ах да, я и забыл, батут – это ты выбрала, – вздохнул Федя. – Ну, батут так батут. Легкой атлетикой я тоже в принципе не против заниматься. Говорят, мы сегодня только бегать будем.

– Фи, опять клоузетом пахнет! – скривила нос Клеменси.

На этот раз запах почувствовали все. Его невозможно было не почувствовать: «клоузетом» воняло уже за километр от зала номер один. А в самом зале вообще был полный аут. Яма, о которой говорила Малинина, была наполнена вовсе не поролоном, а какой-то вонючей отвратительной гадостью. Может, и не из канализационной трубы, но чем-то, весьма близким к этому.

– Это что, натуральное дерьмо? – дружно изумились сестрички Твикс.

– П-п-похоже на то, – принюхиваясь и присматриваясь к яме, ответил Кузя.

– Н-н-не может быть, – пробормотал Рино.

– Но есть же! – возразила Маша.

А Федя побледнел, покраснел и сказал:

– Ребята, честное слово, это не я! Я заказывал изучать страшилки, но это не страшилки, а… а…

– А просто дерьмо! – завершил его мысль Ризенгри. – Мы видим.

Все видели. Только Оля Окей не видела: она уже грохнулась в очередной обморок. У нее и так в графе «психологическая устойчивость» был круглый ноль, поэтому за свой рейтинг она не переживала – ей можно было падать в обмороки сколько угодно. Вокруг ямы, по периметру, были установлены беговые дорожки, скорость которых регулировалась с общего пульта управления, расположенного в другом помещении.

На самом деле, по замыслу Мейса и при поддержке Тафанаила, в яме и должно было быть дерьмо. Эта идея посетила новоиспеченных опекунов Клюшкина вчера ночью, после работы над имитацией голоса и жестов Рино Слунса. Но найти столько натурпродукта за полдня оказалось проблематично. Внезапно всех выручил Майкл Кэшлоу.

– Мы заполним яму тремя тоннами просроченной кабачковой икры! – предложил он. – Цвет подходящий, вонища та еще…

– И где мы найдем столько икры? – скептически поинтересовался Лермонтов.

– Я обеспечу, – уверенно ответил Майкл. – Это будет стоить…

Он назвал цену.

– Свежая дешевле стоит, – заметил Лап.

– Конечно, – согласился Майкл. – Но свежая не бродит и не воняет. А тут к тому же пакеты будут полуразложившиеся. В качестве бесплатного бонуса. Ни один ассенизатор разницу не почувствует!

– Ладно, действуйте! – согласился Тафанаил. – Но для верности добавьте в эту вашу икру ароматизатор, идентичный натуральному.

– А что, такой есть? – удивился Лап.

Оказалось – есть.

Майкл не подкачал, тонны кошмарной жижи подвезли к СУМАСОЙТИ уже через пару часов после принятия решения. Небольшая армия роботов, на днях изображавших цыганский хор, оперативно разгрузила прибывшие машины и наполнила яму до самых краев. А Джереми Лермонтов сбегал в соседний корпус к химикам и притащил целую колбу ароматизатора.

– Ну, сейчас повеселимся! – обрадовались все, поудобнее устраиваясь перед экранами.

На экранах возник спортивный зал. Оля Кошкина валялась в обмороке. Остальные ученики в растерянности стояли от икры подальше. Прозвенел звонок на урок, дверь открылась, и в зал важно вошел Валентин Миронович, местный сантехник, а с некоторых пор, по совместительству, еще и учитель.

– Всем привет. Кроссовки и спортивные тапочки я рекомендую вам снять заранее, – посоветовал Мироныч. – Без них выплывать легче.

– А вы что, уже пробовали? – не удержался Рино.

– Я – нет, – невозмутимо ответил Мироныч. – А тебе, нахал, это предстоит, обещаю.

– Я бегать не буду! – категорически заявил Кузя. – Хоть режьте!

Все остальные тоже не проявляли никакого желания приближаться к беговым дорожкам. Валентин Миронович беспомощно оглянулся. В зал стремительной походкой вошла Сильвия. Она была злая, как черт, – волосы всклокочены, глаза горят, а через всю щеку тянется свежая царапина.

– Извини, что опоздала, – бросила она на ходу Валентину Мироновичу. – Дела были. Кого надо разрезать и на сколько частей?

Ризенгри с удивлением посмотрел на Сильвию и понял, что она не шутит.

– Похоже, пример с Варей ничему вас не научил! – прошипела Сильвия. – Ну, что ж…

«Но ведь Варя была роботом! – подумал Риз. – А у Кузи есть родители. Неужели Кузя – тоже робот? Или она нас всех на пушку берет…»

Ризи познакомился с Кузей и с остальными ребятами уже после того, как потерял свои способности, поэтому он не мог быть стопроцентно уверен в том, что его одноклассники настоящие. Сильвия подкрутила кольцо на пальце и направила его на канат, висящий в углу зала. Несколько легких движений – и канат, нарезанный тонкими ломтиками, лежал на полу. Сильвия нежно прижала колечко к щеке и повернулась к Кузе:

– Так на сколько именно частей тебя разрезать, толстый?

Пузиков смотрел на канат, не выходя из состояния ступора.

– Быстро все на дорожки! – приказала Сильвия.

Делать было нечего. Войти на дорожку можно было только спереди, задом наперед. Сойти – двумя путями: или пробежав вперед со скоростью, большей, чем скорость бегущей под ногами ленты, или свалившись в яму. Боковые стороны дорожек были предусмотрительно обставлены проводами под напряжением. Яма была прямоугольная. Вдоль ее длинных сторон стояло по четыре дорожки, вдоль коротких – по одной. Всего ровно десять двухметровых дорожек. Ризу сначала досталась торцевая дорожка. Стоя спиной к яме и к своим одноклассникам, он видел перед собой только кусок стены.

В управляющей комнате все было готово к запуску дорожек. То есть к началу следующего эксперимента по определению предельных способностей маломутантов. Сотрудники СОСИСки делали ставки.

– Стоп, это не дело! – вдруг вмешался в учебный процесс Дима Чахлык. – Поменяйте дорожку объекту Клю.

– Но у нас все дорожки совершенно одинаковые! – возразила Сильвия.

Она уже вернулась из зала и теперь брезгливо мыла руки под краном, хотя и так в зале ни к чему не притрагивалась.

– Нет, – возразил Дима. – Клюшкина – на восьмую дорожку, Кошкину – на седьмую, Рино Слунса – на девятую. Лялю, или Лессию, или Клеменси – это все равно – на пятую. Барди – на торцевую, вместо Клюшкина, Машу – на торцевую напротив. И не надо, пожалуйста, думать, что все ангелы – самодуры.

– Ни о чем я таком не думала! – вспыхнула Сильвия.

Ребят переставили. Теперь Ляля, Лессия, Кузя и Федя стояли вдоль дальней длинной стороны. Маша и Барди – по бокам, с тех сторон, где было по одной дорожке. Справа от Риза, вдоль ближней длинной стороны, стоял бледный как мел Рино, слева – Оля, которую просто трясло. А за ней, если немного вытянуть и повернуть голову, – красотка Клеменси.

«Я должен выиграть!» – упрямо думал Ризенгри.

Дорожки поехали.