— Да? Поэтому ты морил его голодом?

Туше. Сука умна.

— Так и знала. Ты морил его голодом в наказание. Совсем как его мать.

Я хватаю ее за руку и толкаю назад.

— Ты гребаная сука! Не смей сравнивать меня с этим бесполезным куском мусора. — Я снова толкаю ее, заставляя споткнуться. — Ты думаешь, раз Лукас поделился с тобой одной маленькой историей, ты знаешь нас? — снова толкаю ее, она теряет равновесие и падает. Я возвышаюсь над ней, глядя вниз на симпатичного маленького жучка, которого так легко раздавить ногой. Избавиться от нее навсегда. — Держись от него подальше. Ты меня слышишь?

Она шмыгает носом, но поднимается на ноги. Ее глаза встречаются с моими, и, хотя в них блестят непролитые слезы, взгляд у нее стальной.

— Пошел ты.

Мои ноздри раздуваются. Пульс бешено колотится, а в ушах звенит. Я протягиваю руку и хватаю ее за затылок, держа за волосы, пока топаю по тропинке к ручью.

Суки. Каждая из них заслуживает смерти.

Вода ударяется о мои ботинки, просачиваясь выше лодыжек, пока я тащу ее глубже в холодную воду.

Ее мокрые ботинки скользят по камням, и она вскрикивает, когда падает. Ее руки сжимают мое предплечье, а моя хватка за ее волосы — единственное, что удерживает ее на ногах.

— Гейдж, остановись!

Хa! Нет, пока она не поймет.

Мы по пояс в воде, когда я разворачиваю ее перед собой. Мои мышцы дрожат от гнева и кучи другого дерьма, на котором я отказываюсь зацикливаться. Сияние луны — наш единственный источник света, ее губы кажутся синими, а глаза кристально чистыми.

— На колени.

Все ее тело дрожит.

— Не делай этого.

— Встань на колени, мать твою!

Ее глаза мечутся по сторонам, голова не может пошевелиться, потому что я крепко держу ее.

— Но… — ее брови сходятся вместе, а затем ползут вверх.

Да, теперь она понимает.

Вода доходит мне до пояса и бьет в грудную клетку. Если она упадет на колени, то фактически погрузится под воду и навсегда замолчит.

Я подхожу ближе, наклоняю ее голову и яростно дергаю. Крик боли вырывается из ее горла, и я прижимаю ее губы к своим.

— Я хочу, чтобы ты встала на колени, Шайен. Не волнуйся, я не заставлю тебя отсасывать мне. Предпочитаю, чтобы мои шлюхи дышали.

Я тяну и свободной рукой надавливаю на ее плечо, опуская ее против воли. Она борется, но холодная вода и страх, должно быть, берут верх, потому что Шайен медленно опускается на одно колено, потом на другое. Течение пытается утащить ее, но моя крепкая хватка удерживает ее там, где я хочу.

— Пожалуйста, не делай этого. — Она вскидывает подбородок, вода поднимается и затекает в рот и нос. Она кашляет, давится.

Ее рот открывается и закрывается, как у рыбы, хватающей воздух, несущий смерть, и я чувствую, как ее тело борется за жизнь под моими руками.

— Лукас… Вернись… — ее слова бессвязны, пока она борется. Затем, наконец, вода покрывает ее лицо, и девушка полностью погружается под воду.

Мой рот расплывается в улыбке, и я наклоняюсь, чтобы она могла услышать меня сквозь воду.

— Сейчас ты умрешь, Шайен, и твоей последней мыслью будет, как Лукас подвел тебя. Ему не удалось спасти тебя, и он виноват в твоей смерти.

Она извивается в моих объятиях, последняя попытка ее тела выжить.

— Никогда не стоит недооценивать меня.

Глава 19

Лукас

Свет вспыхивает перед моими глазами, и меня бросает вперед.

Холодная вода наполняет мой нос и рот.

Лихорадочно ищу опору. Мой ботинок цепляется за камень, и, наконец, я поднимаюсь, хватая ртом воздух.

Тяжело дышу и дрожу, но не от холода. Мои мышцы подпитываются адреналином. Оглядываюсь по сторонам. Я в реке.

У кромки воды какое-то движение. Кашель.

Шайен!

Я мчусь к ней, но, стоя по пояс в воде, двигаюсь как в замедленной съемке.

— Шайен, ты в порядке?

Она поворачивается на спину, и даже в темноте я вижу страх, наполняющий ее глаза.

— Не прикасайся ко мне! — она боком пятится назад в нескоординированной спешке, ее мокрые пижамные штаны сползают вниз и путаются в ногах.

Я поднимаю руки и делаю несколько шагов назад. Она промокла насквозь. Ее тонкая футболка прилипает к телу, и она освобождается от штанов, чтобы отодвинуться подальше от меня.

— Что… — правда ударяет меня в грудь, и я, спотыкаясь, падаю обратно в воду. — Это сделал Гейдж.

— Держись от меня подальше!

— Хорошо, я так и сделаю, но… — я принимаю ее облик, такой маленький, беспомощный и испуганный. Мой рот наполняется слюной, а желудок скручивает от тошноты. — Что он с тобой сделал, Шай?

Она смотрит на меня.

— Лукас?

— Да. — Мне стыдно, что она вообще должна спрашивать. — Что я наделал?

Она расслабляется, но не сильно.

— О, Боже… — шепчет она. — Думаю, он хотел меня убить.

У меня кружится голова, и меня охватывает непреодолимое желание бежать. Вот что происходит, когда люди подходят слишком близко. Я впускаю ее, наслаждаюсь ее обществом, целую ее прекрасные губы, и он наказывает ее за это. Не могу оставить ее. Не так. Не после того, что сделал Гейдж, чтобы сломить ее. Я должен это исправить.

— Хочу домой. — Она выглядит такой побежденной.

— Знаю. — Я протягиваю ей руку, и она отшатывается. Жар слез накапливается в моих глазах. — Пожалуйста, все в порядке. Я отвезу тебя домой.

Мистер Дженнингс — самое близкое к семье, что у меня есть. Как только он узнает, что я сделал с его дочерью, то упечет меня за решетку. Или, если мне повезет, он даст мне то, о чем я мечтаю годами, и избавит меня от страданий.

— Ты меня пугаешь.

Единственная слеза скатывается с моих глаз, но из-за воды я надеюсь, что она не замечает моей трусости.

— Знаю.

Подтверждение разрывает мою душу.

Шайен — самое яркое существо, которое я вижу в своей жизни. Она не моя, но, Боже, я хочу ее. Ее дружбу, ее улыбку. Этого достаточно. Нет, этого должно было быть достаточно, но я беру больше. Гораздо больше, чем заслуживаю.

Она идет вниз по реке к мелководью и медленно пересекает его. Ее босые ноги дрожат, когда она пытается удержать равновесие на скользких камнях. Я держусь на расстоянии, но подхожу достаточно близко, чтобы помочь ей, если она в этом будет нуждаться. Ее зубы стучат, длинные мокрые волосы прилипают к спине, а тело дрожит.

— Давай я принесу тебе полотенце.

Она не отвечает.

Я