стран советского блока, в том числе заместителя председателя Совета Министров НРБ и секретаря ЦК БКП Трайчо Костова в мае 1949 года, министра иностранных дел Венгрии Ласло Райка в июне 1949 года, бывшего Генерального секретаря ЦК ППР Владислава Гомулки в августе 1951 года и Генерального секретаря ЦК КПЧ Рудольфа Сланского в ноябре 1951 года. Более того, даже арест главы МГБ СССР генерал-полковника В. С. Абакумова в июле 1951 года стал следствием подрывной работы американских спецслужб.

Как известно, Бухарестское совещание Коминформа стало последним в его короткой, но яркой истории. Новое совещание братских компартий, которое теперь готовилось в недрах Внешнеполитической комиссии ЦК ВКП(б) во главе с Ваганом Григорьевичем Григорьяном и намечалось на лето 1951 года, так и не состоялось. Почему оно было отменено, остается не вполне понятным до сих пор, хотя тот же Г. М. Адибеков в своей статье «Молотов и попытки реорганизации Коминформа в 1950–1951 годах»[257], проливая свет на разногласия И. В. Сталина с П. Тольятти по проблемам работы Коминформа, выдвинул версию, что советский вождь просто потерял какой-либо интерес к этой организации, особенно после того как лидер итальянских коммунистов отказался возглавить в качестве генсека Секретариат Коминформа и процесс его реинкарнации новый Коминтерн.

в) Совет экономической взаимопомощи (1949 год) и Московская международная конференция (1952 год)

Как утверждают ряд историков (Л. Н. Нежинский, Л. Я. Гибианский, А. Цвасс[258]), на рубеже 1948–1949 годов, то есть в самый разгар советско-югославского конфликта, Кремль впервые решил пойти на формирование коллективной межгосударственной структуры в рамках советского блока, получившего название Совет экономической взаимопомощи (СЭВ). Причем, как считает Л. Я. Гибианский, данное решение было связано не столько с отказом советской стороны и стран «народной демократии» от участия в реализации «Плана Маршалла», сколько стало своеобразной реакцией Москвы на известные шаги Белграда и Софии (в том числе по «таможенной унии»), предпринятые ими без уведомления советской стороны во второй половине 1947 — начале 1948 года. Само решение высшего советского руководства о создании СЭВ, которое в первоначальном проекте фигурировало под названием Координационный совет, и созыве Учредительного совещания из представителей СССР, Чехословакии, Польши, Венгрии, Румынии и Болгарии было оформлено 23 декабря 1948 года отдельным Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) из четырех пунктов[259]. Как и в других аналогичных случаях, историки пока еще не располагают документами, из которых было бы ясно, как и почему возникло данное решение, поскольку в самом документе содержались лишь четкие поручения: 1) созвать в Москве 5 января 1949 года «закрытое совещание представителей правительств» указанных государств «для установления тесных экономических отношений между СССР и странами народной демократии», 2) «считать желательным, чтобы на этом совещании от каждой страны участвовало по два представителя» из числа членов Политбюро правящих партий и 3) что представителями СССР на совещании назначены В. М. Молотов и А. И. Микоян. Кроме того, этим Постановлением Министерству иностранных дел было поручено разослать соответствующее приглашение для участия в совещании правительствам перечисленных «народных демократий» с указанием, что это совещание созывается по инициативе правительств СССР и Румынии. Судя по аннотированной описи шифровок, которыми в сентябре-ноябре 1948 года обменивался И. В. Сталин, тогда отдыхавший на Кавказе, с оставшимися на хозяйстве в Москве В. М. Молотовым, Г. М. Маленковым и Л. П. Берией, от румынской стороны через советского посла в Бухаресте Сергея Ивановича Кавтарадзе действительно поступило предложение об образовании «экономического блока», состоящего из СССР и восточноевропейских держав. Причем это предложение советскому послу направил один из наиболее влиятельных членов Политбюро, секретарь ЦК и министр финансов Василе Лука.　

В конце января 1949 года В. М. Молотов шифротелеграммой, согласованной с И. В. Сталиным, уполномочил С. И. Кавтарадзе ответить В. Луке, что «московские друзья» в принципе не возражают против установления более тесных экономических связей между СССР и всеми странами «народной демократии», однако выражение «экономический блок» требует, конечно, разъяснений. При этом, как утверждают ряд авторов (К. Каплан[260]), подобные идеи тогда высказывались и чехословацким руководством. Насколько можно понять, лидеров советского лагеря подталкивали к этому решению как политико-идеологические ориентиры, которым они следовали точь-в-точь, и стремление продемонстрировать Москве свою твердую приверженность «советскому блоку», так и сугубо экономическая заинтересованность в получении ими надежных и дешевых источников ценного и дефицитного сырья, энергетических ресурсов, промышленного оборудования, продовольственной, финансовой, технико-технологической, хозяйственно-организационной, кадровой и другой помощи. Но даже независимо от того обстоятельства, откуда исходило стремление к созданию СЭВ, совершенно очевидно, что решение об этом было принято ввиду собственной заинтересованности высшего советского руководства в образовании подобной межгосударственной структуры.　

К уже упомянутому нами Постановлению Политбюро ЦК был приложен и проект отдельного документа «О тесном экономическом сотрудничестве СССР и стран народной демократии», где в качестве основных задач фигурировали разработка планов экономических связей между странами — участницами СЭВ и согласование их хозяйственных и экспортно-импортных планов. Принимая во внимание реальную иерархию отношений Москвы со всеми братскими режимами восточноевропейских держав, речь, по сути дела, шла о создании управляемого и подконтрольного Москве механизма координации и контроля параметров как внутри экономического развития всех братских режимов, так и их внешнеэкономических связей внутри и вне «социалистического лагеря». На том же совещании заранее принятые решения были дополнены и рядом других задач нового органа, более нужных с точки зрения практических хозяйственных интересов самих стран — участниц СЭВ, которые были внесены их представителями. В данном случае речь шла о согласовании планов развития транспортной инфраструктуры, транзитных перевозок, разработки важных вопросов многостороннего клиринга и валютных курсов, мероприятий по научно-техническому сотрудничеству, мер помощи при возникновении стихийных бедствий или дискриминационных санкций со стороны капиталистических держав и т. д. При этом, как подчеркивают ряд историков, несмотря на то что по личному указанию И. В. Сталина в заключительную резолюцию Учредительного совещания было внесено отдельное положение о том, что «СЭВ является открытой организацией, в которую могут вступить и другие страны Европы», которые желают участвовать в экономическом сотрудничестве всех государств — учредителей СЭВ, по факту первый межгосударственный орган с самого начала учреждался как «предельно замкнутая экономическая структура только стран социалистического лагеря, подчиненная политическим блоковым целям и интересам»[261].　

Как утверждают ряд авторов (Л. Я. Гибианский, К. Каплан[262]), в начале января 1949 года на вечерней встрече в кремлевском кабинете И. В. Сталина, а затем на официальном банкете, где присутствовали Вячеслав Молотов, Георгий Маленков, Анастас Микоян, министр иностранных дел НРБ Басил Коларов, председатель Госплана НРБ Добри Терпешев, министр внутренних дел НРБ Антон Югов, министр финансов ВНР Эрнё Гёре, министр обороны ВНР Михай Фаркаш, председатель Госплана ПНР Хилари Минц, министр финансов ПНР Эдуард Шир, Генеральный секретарь ЦК РРП Георге Георгиу-Деж, секретарь ЦК РРП и министр финансов РНР Василе Лука, Генеральный секретарь ЦК КПЧ Рудольф