У дома Бри заметила машину брата — старенький автомобиль марки Бронко. Значит, Адам здесь.

Выходить Бри не спешила, хотя припарковалась рядом и даже успела выключить двигатель — просто сидела какое-то время в тишине, разглядывая дом. Ей нужно было переключиться, забыть о том, что она шериф, снова войти в роль родителя. Честно говоря, к первому она привыкла гораздо больше.

Как там выразился Тодд, когда рассказывал, каково ему было исполнять обязанности шерифа? Что он чувствовал, будто ему здесь не место? Бри отлично его понимала. Точно такие же чувства она испытывала при мысли о том, что на ее попечении находится двое детей. Будто вот-вот придет проверяющий, пролистает ее резюме и уволит, сославшись на некомпетентность и недостаток опыта.

На кухне горел свет, и Бри могла различить силуэт Даны, склонившейся над плитой. Кайла уже накрывала на стол, а Адаму поручили достать стаканы с верхней полки навесного шкафа. Не хватало только Люка.

Бри бросила взгляд на конюшню — и действительно, в сгущающейся темноте ее окна горели светом. Люк, должно быть, кормил лошадей.

Пусть Бри и жила в этом доме уже два месяца, она все еще ощущала, что он принадлежит Эрин, а не ей. Из своей прошлой квартиры в Филадельфии Бри привезла спальный гарнитур — современный и элегантный, совсем не вписывающийся в местный стиль. Ей хотелось, чтобы хоть одна комната выглядела, как ее прежняя.

Но весь остальной дом буквально дышал Эрин — начиная с разнообразных изображений коров, которых она просто обожала, и заканчивая семейными фотографиями. Все ее вещи Бри отправила на склад, разве что ее одежду отдала на благотворительность, и то не всю — Кайла попросила кое-что оставить. Выкидывать Бри ничего не хотела — она боялась, что в один прекрасный день ее племянники вспомнят о чем-нибудь важном, что они хотели бы забрать себе, но будет уже поздно. Когда ее мать умерла, никто не спросил Бри, хочет ли она что-нибудь оставить. Она понятия не имела, куда делись все ее вещи. В воспитании детей Бри могла идти только от обратного. Вспоминая, что расстраивало ее в детстве, она поступала прямо противоположным образом.

Возвращаться в дом все еще не хотелось. Бри взяла телефон с приборной панели и нажала на кнопку.

Из динамика раздался голос Эрин, и глаза тут же заволокла пелена слез.

— Бри? Я в беде. Я не знаю, что делать! Я не хочу вдаваться в подробности в сообщении, но мне отчаянно необходима твоя помощь! Пожалуйста, перезвони мне, как только прослушаешь это.

Бри прослушала запись заново, потом еще раз. Вот и все. Сообщение на автоответчике — последнее, что она слышала от своей сестры. Потому что потом Эрин умерла.

Крепко сжав телефон в ладони, Бри еще немного посидела в тишине, слушая биение собственного сердца. Она не успела вернуться в Грейс-Холлоу вовремя. Не успела помочь Эрин.

За ребрами свернулась тягостная тоска. Пока Бри была занята работой, она неплохо справлялась, но как только оказывалась в тишине и одиночестве, горе и скорбь вновь напоминали о себе.

Бри выбралась из машины и отправилась к конюшне, пытаясь справиться с эмоциями.

Внутри было тепло, а лошади весело хрустели овсом. Люк обнаружился в стойле Бунтаря. Завидев Бри, большой гнедой мерин приветственно кивнул головой, а та в ответ почесала его широкий лоб.

— Как день прошел? — спросила она, прислонившись плечом к двери. Люк с неохотой поднял на нее взгляд — сейчас он занимался тем, что чистил переднюю ногу Бунтаря щеткой. Под глазами у него темнели круги.

— Нормально.

— Ты всегда можешь со мной поговорить. Ты же знаешь, да? Вообще о чем захочешь.

— Да, тетушка Бри, — вздохнул Люк. Тон у него был раздраженный.

— Прости, не хочу быть настырной. Я просто беспокоюсь.

— Я знаю, — и Люк вернулся к чистке лошади.

Бри сдалась. В конце концов, она и сама когда-то была подростком, и потому знала: если давить на племянника слишком сильно, он только меньше захочет с ней говорить.

— Тогда увидимся, когда вернешься, — только и сказала Бри, направляясь к выходу из конюшни. Не успела она добраться до дома, как задняя дверь открылась, и на крыльцо вышел Адам. На ходу застегивая пальто, он неторопливо пересек лужайку. Адаму было двадцать восемь. Худой, долговязый и весь какой-то расхлябанный, со стороны он вполне мог сойти за подростка. Его выдавали только глаза — уставшие и печальные глаза взрослого человека, пережившего слишком много потрясений.

Губы Бри сами собой сложились в улыбку. Адам всегда был очень замкнутым и сосредоточенным на своем творчестве. Он неделями мог сидеть взаперти, работая над очередной картиной, и не выказывал никакой потребности в человеческом общении. Но он обещал помочь с детьми — и он пришел.

А Бри, честно говоря, поначалу сомневалась. По натуре одиночка, ее брат испытывал трудности с тем, чтобы строить с людьми теплые взаимоотношения. Но все же, когда Эрин умерла, он делал все возможное, чтобы поддержать детей. С тех пор Адам исправно, раз в неделю, приходил на семейные ужины, и вот теперь пришел поговорить с Люком, как только Бри его попросила.

Адам подошел поближе и чмокнул ее в щеку, приобняв одной рукой.

— Спасибо, что пришел с нами поужинать, — поблагодарила Бри.

— Дана пообещала, что я смогу забрать остатки с ужина. Это-то меня и подкупило, — заметил он, направляясь к конюшне. — Она столько готовит, что мне на неделю хватит.

Рассмеявшись, Бри взлетела по ступенькам лестницы и вошла в дом. С ярко освещенной кухни доносился веселый гам. Стоило только закрыть за собой дверь, как к Бри наперегонки устремились Милашка и Кайла, так что она смиренно приготовилась к неминуемому столкновению. В следующую секунду Кайла влетела ей в живот и обняла со всей силы, а собака, поскользнувшись на кафельном полу, чуть не сбила Бри с ног.

— Милашка! — попыталась отозвать ее Дана.

— Все в порядке, — Бри, конечно, все еще нервничала при одном только виде Милашки, но больше не впадала в панику, когда к ней устремлялась эта огромная неуклюжая псина. — Я просто не понимаю, почему каждый раз, когда я захожу домой, она так ко мне бросается. Даже если я просто вышла в конюшню или проверить почтовый ящик.

— Собаки так делают. Она просто по тебе соскучилась.

Бри поцеловала Кайлу в макушку и почесала Милашку за ушами. С кухни доносился приятный аромат чеснока.

Получив свое приветствие, обе ускакали обратно на кухню, и под пристальным взглядом собаки Кайла принялась осторожно складывать салфетки, чтобы подложить их под столовые приборы.

— Что у нас на ужин? — Бри скинула ботинки, повесила на вешалку куртку и прошла на кухню, чтобы выложить на стол телефон.

— Тортеллини примавера, — ответила Дана, открывая дверцу духовки и изучающе заглядывая внутрь. Запах чеснока стал сильнее.