Половина четвертого. Прикрыв за собой дверь спальни, Джеймс вздохнул с облегчением. Наконец-то он хоть немного поспит. Сняв пиджак, он повесил его на спинку стула и принялся развязывать галстук.

В дверь спальни постучали. Джеймс остолбенел.

— Кто там?

— Я. — Дверь приоткрылась, и в спальню просунулась голова Кайта. От яркого света он прищурился и заморгал. «Господи, неужели он мне сейчас допрос учинит?» — в панике подумал Джеймс.

— Ну, как там Вальдшнеп, в порядке? — осведомился старый доктор. Вид у него был заспанный, волосы растрепались.

— Вальдшнеп? — растерянно переспросил Джеймс. Но тут же, едва не хлопнув себя по лбу, спохватился. — Ах, Бен Вальдшнеп! Да, все нормально. Но я все-таки задержался, на всякий пожарный случай — для очистки совести.

— Молодчина, — похвалил Кайт, вваливаясь в спальню и плюхаясь в кресло. — Очень симпатичная пара, эти Вальдшнепы. Жаль только, что им никак не удается зачать ребенка. Чего они только ни перепробовали. — Кайт огорченно покачал головой. — Причем, похоже, виноват в этом Бен, а не Тони. Непонятно только, почему он упрямится и наотрез отказывается пройти обследование. — Он снова покачал головой, уже укоризненно. — Балбес — не видит разницы между импотенцией и стерильностью. Мужская гордость в нем говорит. Может, вам хоть, Торчленд, удастся наставить его на путь истинный?

Джеймс кивнул, хотя и не слышал последних слов старика. Он сидел, как громом пораженный. В мозгу всплыли слова Николя: «Вся её беда в том, что она никак не может забеременеть. По крайней мере — от Бена…» А что ему сказала Тони? Ах, да: «Когда-нибудь ты сам это поймешь!»

— О Господи!

Кайт изумленно поднял голову.

— Что?

— Нет, — виновато улыбнулся Джеймс. — Я просто так. Размышляю вслух…

Жеребец чертов! Меня использовали как племенного быка! А вдруг она и правда родит от меня, что тогда?

Кайт-Фортескью опять что-то говорил, и Джеймс с усилием отогнал мысли прочь.

— …вопрос о нашем партнерстве. Я бы не хотел, Торчленд, чтобы между нами было какое-то недопонимание.

Душа Джеймса ушла в пятки.

— Недопонимание?

— Мы ведь, как бы это сказать, не закончили наш вчерашний разговор, пояснил Кайт. — Дело обстоит так, что меня вы целиком и полностью устраиваете, тетя ваша тоже не возражает. Вот я и ставлю вопрос: согласны ли вы сами на то, чтобы стать моим компаньоном?

— Согласен ли я?

Кайт продолжал смотреть на него.

— Конечно, согласен! — чуть не выкрикнул Джеймс.

— А мне показалось было, что вас обуревают сомнения, — промолвил Кайт. — Что ж, Торчленд, я очень рад. Тогда, раз мы с вами обо всем договорились, можно и соснуть капельку, верно?

— О, моя милая Агата! Счастлив вас видеть!

Кайт-Фортескью радостно пожал руку леди Кутилоу. Затем добавил, слегка увяв: — И вас, Китти. Вы, наверное, рады, что матушка вернулась.

— Ну, разумеется, — сухо сказала Китти.

— Заходите, Бернард, заходите, — проворковала леди Кутилоу, приглашая Кайта пройти в гостиную. — А где мой племянник? Трудится?

— Нет, — покачал головой Кайт-Фортескью. — Спит. Всю ночь провел у постели больного, не смыкая глаз, вот я и позволил ему отдохнуть немного. Сам провел утренний прием.

— Как, всю ночь? — леди Кутилоу недоверчиво покачала головой. Китти прищурилась и хищно повела длинным носом.

— Да, — с гордостью ответил Кайт-Фортескью. — И вообще парень в мое отсутствие вкалывал не за страх, а за совесть. Можете гордиться своим племянником, Агата.

— Слава Богу! — леди Кутилоу вздохнула с нескрываемым облегчением. — Я очень рада.

Китти позеленела.

— И я очень рад, Агата, что вы посоветовали мне испытать его. Мало того, что он прекрасный профессионал, так и ещё и очень славный малый. Общительный, культурный, да и пациенты им очень довольны.

— Замечательно, — расплылась в улыбке леди Кутилоу. — Скажите, Бернард, а что вы решили насчет вашего возможного партнерства? Вы уже пришли к каким-то определенным выводам?

— Да, — кивнул Кайт. — Я и без того уже склонялся к тому, чтобы предложить вашему племяннику стать моим компаньоном, а сегодняшнее его ночное бдение окончательно склонило меня к этому решению. Практика моя разрастается, а я уже не в том возрасте, когда тебя будят посреди ночи и вызывают к захворавшим пациентам. — Он покачал головой. — Пусть уж этим молодые занимаются.

Леди Кутилоу, не удержавшись, захлопала в ладоши. И без того малопривлекательная физиономия Китти перекосилась.

— Я очень рада, Бернард. Значит, все решено?

— По большому счету, да, — ответил старый доктор. — Тем более, помнится, что вы обещали внести за него определенную… хм… сумму…

— Да, конечно, — закивала леди Кутилоу. Я предлагаю, Бернард, чтобы наши адвокаты подготовили соответствующий договор. Что вы на это скажете?

— Согласен, — сказал Кайт.

Раскрыв глаза, Джеймс ужаснулся — спальню заливал яркий солнечный свет. Охваченный паникой, он посмотрел на часы. Половина первого! Проклятье: он пропустил часы утреннего приема! Что делать?

А ведь ему так хотелось произвести на Кайта благоприятное впечатление. Доказать свою незаменимость…

Ладно, что сделано, то сделано. Мысли его унеслись в прошедшую ночь, к Тони. События начали прокручиваться в его голове, словно кадры на проявленной фотопленке. Образ Тони. Ее поздний звонок Кайту. Их встреча. Тони в постели. Его попытка узнать, чем вызвано её столь настойчивое приглашение…

Джеймс попытался оценить свою собственную реакцию на слова Кайта, которые объяснили ему истинный мотив стремления Тони заманить его к себе в постель. Изумление его быстро сменилось возмущением, даже гневом. Как она посмела? Использовать его как племенного жеребца. И он тоже хорош обслужил клиентку по высшему разряду. Джеймс вдруг мстительно подумал, что неплохо было бы, если бы ему удалось зачать близняшек. Двойню, а то и тройню! Поделом бы ей было. Мысли ему перескочили на Бена. Каково ему стать отцом чужого ребенка? Впрочем, возможно, ситуация эта чем-то сродни искусственному осеменению. Хотя в данном случае ничего искусственного и близко не было. А, вот ещё что его здорово удивило. В тот самый момент, когда он уже готов был разрядиться, маленькие пальчики Тони вдруг скользнули вниз, сграбастали его за мошонку и крепко стиснули, после чего он, кажется, целую вечность изливал в неё свою фонтанирующую страсть. Лишь позже, когда они лежали, обнявшись, и отдыхали, Джеймс вскользь подумал о том, насколько это странно, но вскоре отвлекся, а потом мысли куда-то улетучились. А ведь жест этот, согласитесь, достаточно необычен и не столь распространен, как, скажем, рукопожатие. В свое время его изрядно поразила этим молоденькая регистраторша доктора Гадоста — та самая, с золотисто-каштановыми волосами, небесно-голубыми глазищами и пухлыми губками… Как бишь ее? А, вспомнил — Джейн. Джейн Аберкромби. Да, точно. Именно она впервые продемонстрировала ему этот прием. А он обучил ему Николя. И вот теперь, каким-то загадочным образом, бумерангом заполучил его назад, уже от Тони.