Тропа вышла к холмам, недостаточно высоким, чтобы напомнить Эне горные калифорнийские тропы, но все же держаться в седле стало намного труднее. Здесь каменная стена, заросшая кустами малины, обрывалась. Малакай зачем-то спешился и, бросив Дилану поводья, поспешил к Эне.

— У тебя седло съехало на бок. Неужели не чувствуешь?!

Он подтянул подпруги и еще раз проверил, хорошо ли держат стремена.

— Видишь форт?

Едва приметные развалины виднелись на дальнем холме и так напоминали стену, вдоль которой они столько ехали, что сама Эна не обратила бы на них внимания. Известняк явно не изменился за последние семь тысяч лет, как и любовь ирландцев к каменным кладкам!

— Хочешь попробовать галоп?

— Мал, не надо! — запротестовал Дилан.

— Мы шагом в жизнь не дойдем.

— Я не хочу галоп, — поддержала Дилана Эна и отметила, как вспыхнуло обидой лицо Малакая.

— Ну и идите шагом!

Он вырвал у Дилана поводья и помчался вперед. Казалось, и минуты не прошло, а его лошадь уже перемахнула через форт.

— Он покажет хорошие результаты в субботу, уверен.

В голосе Дилана чувствовалась обида. Он поравнялся с Эной, но потом быстро опередил, направляя пони верной дорогой. Эна уже сбилась со счету, сколько раз Малакай перемахнул через стену форта. Наконец он не выдержал и направил лошадь им на встречу. Но на середине спуска что-то случилось, и через долю секунды Эна увидела лошадь уже без наездника. Дилан молча рванул вперед, и Эне показалось, что его лошадь перестала касаться копытами земли. Пони потянул в сторону, но Эна сдержала его. Дилан бросил поводья и склонился над приятелем. Эна наконец решилась и сжала бока пони. Тот сразу пошел вскачь, нещадно подбрасывая несчастную наездницу. Еще рывок, и Эна сумела осадить скакуна и спрыгнула на землю.

— Это был заяц, — услышала она слова Малакая и тихий голос Дилана, потребовавший приятеля не двигаться. — Со мной все в порядке, дай мне подняться.

Рука Дилана продолжала лежать на груди Малакая, но Эне не верилось, что тот не может встать. Наверное, не хочет, потому что на самом деле испугался падения и просто хорохорится перед ней. Потому Эна решила не подходить ближе.

— Ты потерял сознание, — Дилан продолжал удерживать приятеля на земле.

— Я ничем не ударился, — голос Малакая был тверд, пусть и тих. — У меня ничего не болит. Тебе просто показалось. Ты даже зайца не увидел.

— Да, я не видел зайца. Но тебя я видел. Ты был без сознания.

— Ты мне не веришь? Какого черта тогда Горный Камень взбрыкнулся! — Теперь Малакай почти кричал: — Самое время для охоты на зайцев.

— На тебя уже один поохотился, — в голосе Дилана беспокойство сменилось смехом.

— Да дай мне уже встать!

Малакай сел и с силой оттолкнул приятеля.

— Ты был без сознания. Дай позвонить твоему отцу.

— Не смей! У меня все цело.

— Но могут быть последствия, ты же знаешь...

— Не могут, — Малакай уже был на ногах. — Зато я точно знаю, что отец не пустит меня на соревнования. Ты этого хочешь?

— Я этого не хочу. Но у тебя может быть сотрясение.

— Послушай, я не ты, — Малакай ткнул в грудь приятеля пальцем. — Я умею падать. И удара не было, я сгруппировался.

— Ты был без сознания! Ты не можешь этого отрицать.

— Послушай, это моя голова. Она тебя не касается. И это мои соревнования. Они тебя тоже не касаются. Теперь не касаются.

Эна весь разговор простояла подле пони. Парни будто забыли об ее присутствии, и лишь сейчас Малакай взглянул на американскую гостью, но нынче с какой-то злобой. Будто она была виновата в его падении.

— Хочешь поохотиться на зайцев? — бросил он без улыбки. — У отца есть пистолеты, которым по меньшей мере лет сто пятьдесят. Я с пребольшим удовольствием подстрелю зайца, который кинулся мне под копыта.

— Не хочу, — буркнула Эна, стискивая поводья. — И ты разве не знаешь, что зайцы — это почти люди.

— Похоже, приятель, — Малакай со злостью хлопнул Дилана по спине, — она с твоим отцом проводит больше времени, чем с тобой. А я еще подумал, что это Эйдан так на меня напустился, а он ревнует...

Эна не стала дожидаться, что ответит Дилан. Все равно ругаться они будут по-ирландски. Она бросила повод и побежала к форту, чтобы не ответить самой. Ясно, что Малакай разозлен падением, но нападать на нее не имеет никакого права. Она бежала вперед, надеясь, что никто из парней не кинется догонять ее. Даже сильный ветер сейчас не в состоянии был прогнать противные мысли, вызванные словами Малакая. Если в них была хоть доля правды, то в сумме с ее личными страхами, вывод напрашивался неутешительный, и она не желала и на минуту вспоминать Эйдана.

На середине холма, там где свалился Малакай, Эна обернулась, но парни оставались на месте, и она перешла на шаг, чтобы восстановить дыхание, и еще пару раз обернулась, пока добралась до первых камней. Дилан тем временем побежал за лошадью Малакая, тот же прижался головой к шее второй лошади и не смотрел в сторону форта. Белый пони воспользовался моментом, чтобы поесть. Жалкий вид Малакая заставил Эну пожалеть о бегстве, но возвращение поставит троих еще в более глупое положение. Пусть думают, что она просто пошла взглянуть на развалины — все же она впервые в Ирландии. Парни обязательно последуют за ней, и тема разговора сменится сама собой.

Эна так разволновалась, что в ушах загудело на манер волынки. Она сначала даже обернулась, хотя понимала, что отец Дилана никак не мог оказаться здесь, на холмах. Эна тряхнула головой, звук волынки исчез, но на смену пришла иная музыка. Эна даже остановилась и прислушалась — все сразу стихло, лишь стрекот по-прежнему доносился из травы, больше схожий с жужжанием пчел.

— Уф... — выдохнула она и прибавила шагу. — Не хватало только фей увидеть!

Из земли поднималось всего одно каменное кольцо, доходившее Эне до пояса. Внутри травы почти не было, и по многочисленным коровьим лепехам она поняла, почему. Коровы, должно быть, входили через тот же разъем в стене, некогда служивший воротами, что и она, а сейчас стадо паслось по другую сторону от форта. Там и стена была ниже и поросла травой, на которую Эна улеглась лицом вниз, пытаясь прочувствовать обещанную древнюю энергетику, но ничего необычного не произошло. Тогда она дошла по достаточно широкой стене до того места, где был установлен щит с информацией о доисторическом сооружении. Однако стекло потрескалось, и текст, представленный на двух языках, не прочитывался ни на одном. Рядом висел железный ящик для пожертвований, но карманы джинсов были пусты.

Эна взобралась обратно на стену. Парни внизу переговаривались, поглядывая в ее сторону. Эна поспешила отвернуться. Пусть не думают, что она их ждет или чувствует вину за побег. Она села на плоский камень и стянула сапоги и носки. Пятки не стерла, но пальцы ныли. Зря она промолчала про неверный размер. Отодвинув сапоги в сторону, она сняла шлем и потерла шею. Ноги немного гудели с непривычки, и Эна решила размяться, да заодно показать парням, что без них ей тоже есть чем заняться. Она вновь дошла до разъема. Если стоять внизу, то можно коснуться стен раскинутыми руками, так что она точно сумеет перепрыгнуть на другую сторону даже без разбега. И у нее получилось — правда, нога чуть заскользила по траве, но она сохранила равновесие. Теперь прыжок назад.