обрадовалась. Что все прошло без споров. «Очень тяжело начать дело, если надо с кем-то объясняться, мириться, под кого-то подстраиваться. И нечего Олегу в это новое дело соваться, только испортит все», – подумала она, вздыхая с облегчением. На Григорьева она посмотрела взглядом, полным любви.

– Олег, я тебя очень люблю, – произнесла она.

– Почему тогда замуж не выходишь? – спросил тот, размешивая сахар в чашке.

– Я не знаю, – честно ответила Кира, – наверное, время не пришло. Но это ничего не меняет. Мы – вместе.

Григорьев кивнул головой. Он знал, что Кира не врет. Она вообще, по его наблюдениям, всегда говорила правду. И это придавало уверенности.

Несмотря на близкие отношения с Григорьевым, несмотря на то что большая часть гардероба и вообще вещей уже была в квартире Олега Борисовича, старый опустевший дом Кира покидать не собиралась. Там точно так же была ее квартира, мебель, книги, там она иногда оставалась, чтобы скоротать вечер с соседками, которые стали ей почти родными. Старуха Беглова дряхлела, на улицу не выходила вообще, даже до коммерческого киоска, где продавалась ее любимая датская салями, от которой хлеб становился розовым. За колбасой, да и за всем другим, по очереди ходили Мезенцева и Кира. Родственники старухи так и не объявились. Видимо, боялись, что та согласится переехать к ним в квартиру. «Знаешь, может, это и к лучшему, – сказала как-то Мезенцева, – я представляю, как бы к ней там относились». Кира с ней согласилась. Пока за ней приглядывали они, старуха была в чистоте, накормлена и даже не скучала. Все чаще чаепитие устраивали у нее в квартире.

Мезенцева переживала за Степана Андреевича. Тот увлекся деловыми операциями, потерял какие-то деньги, к нему пришли «люди».

– Понимаешь, потребовали не только долг, но и огромный процент сверху. Как будто Степан под проценты брал деньги! – рассказывала она Кире. Кира слушала и понимала, что «люди» – это бандиты, а Волховитов не рассчитал силу своих знаний, связей и своего чутья.

– Римма Степановна, не надо было ему туда лезть, а коль полез и проиграл, пусть отдаст, что просят. Заработает, а жизнь дороже! – сказала Кира, предварительно проконсультировавшись с Григорьевым. Она не сказала, что Олег Борисович с кем-то связался и попросил за Волховитова. Но ему ответили отказом. – Никто не верил, что бывший партийный работник Волховитов не имеет золота и бриллиантов.

Наверное, Волховитов имел что-то, но оставалась семья – пожилая жена, и подставлять он ее не хотел. Деньги он отдал, продав машину и дорогую, подаренную еще в конце семидесятых, дагестанскую шашку с резьбой.

Благополучное разрешение вопроса они собрались отметить у Мезенцевой. Пришли опять все – Беглова, которая не понимала, почему они здесь, Кира, Волховитов, Григорьев, заскочили родители Киры и, к удивлению всех, пришла Лиля Мельникова. Хотя Кира вскользь упомянула о событии.

И опять пустынный дом наполнился вкусными ароматами, опять раздавались голоса и пение, опять топали ногами, пытаясь попасть в такт музыке. Кира радовалась как ребенок. Для нее этот дом стал символом всего – ее решимости, взросления, ее стойкости. Единственная новость, которую можно было счесть неприятной, была новость о том, что часть их дома принадлежит другому строению.

– Понимаете, я не знаю, как это получилось, но наш дом – это только центральная часть. Наш подъезд – бывший черный ход, арка с входом в дворницкую и парадное. А правое и левое крылья относятся к соседним домам. Просто при реконструкции на это не обратили внимания. А сейчас новые владельцы по картам все определили, – сказала Мезенцева. У нее благодаря Волховитову были знакомства в различных районных инстанциях.

– Так соседние дома купили? – удивилась Кира. – А кто купил?

– Кто ж признается! – подала голос Беглова.

– Да какая разница! – в один голос воскликнули Волховитов и Григорьев.

– И то верно, – согласилась Кира.

А Лиля Мельникова улыбнулась:

– Никто бы не догадался задать такой вопрос. А наша Заболоцкая – задала. О чем это говорит? О том, что у Киры всегда есть свои соображения.

– А при чем тут дом? – удивились все.

Вечер прошел весело. Эти люди потихоньку привыкли к наступившим временам, приспособились к ним, научились радоваться новому, а трудности перестали для них быть непреодолимыми. Пожалуй, только Лиля Мельникова была в этот раз немного грустной. «Небось все этот ее муж, Стас Перов!» – подумала Кира. Она вдруг мысленно сравнила себя и Лилю: «Что из того, что Мельниковы были со связями и деньгами? Что из того, что Стас Перов тоже не из простой семьи? Что из того, что Лиля – балованная девчонка с возможностями. Старт у Лильки был другим, но сейчас я самостоятельная женщина с деньгами и своим бизнесом, а она? Она бывшая студентка, которая ищет работу и имеет мужа, который будет ей зарабатывать на жизнь. Перов, конечно, пойдет в гору, его тесть пристроил в такое место, где деньги текут рекой. Но Лиля не думает, что надо самой на ноги встать?» Впрочем, убедиться в собственном превосходстве Кире надо было только для одного – поддержать себя в начале сложного дела, которое она замышляла. И помощников здесь у нее не было.

Вечером, когда все разъехались, осталась только Лиля.

– Поболтать бы, – сказала она просительно.

– Давай, я сегодня к Григорьеву не поеду.

– Да, Григорьев, – задумчиво произнесла Мельникова, – видный он у тебя. Солидный. Весь такой с иголочки. И говорит так весомо.

Кира снисходительно посмотрела на подругу:

– Не завидуй. Знаешь, сколько я над этим образом работала? Знаешь, сколько времени я его приучала к хорошим рубашкам, дорогим мокасинам и нормальным курткам. Ты же видела, как выглядел раньше. Дешевый турецкий свитер с рынка…

– Да, ты умеешь надавить, убедить и организовать, – согласилась Лиля, – а я вот не умею. Что-то мой Перов совсем разболтался.

– Это как? – не поняла Кира.

– Ну, пропадает на работе. Командировки.

– Это называется разболтался? – рассмеялась Кира. – Мужик должен работать. Впрочем, и женщина тоже. Пусть работает.

– А как же я? Семья? Как отпуск? Театры…

– Не поверишь, я кино не помню когда смотрела, – сказала Кира.

– Как же ты живешь, подруга?! – рассмеялась Лиля.

– Я не живу, я работаю. Понимаешь, и легко было, когда я была просто продавщицей. А теперь у меня голова болит обо всем. О товаре, о бухгалтерии, о поставках, о браке, налогах, о бандитах.

– Что же делает твой Григорьев.

– Знаешь, у меня много мелких вопросов, а у него немного, но очень больших. Это связи в департаментах. Это проверяющие инстанции, это банки и кредиты. Поверь, это как кровь в организме человека. Без этой его работы мы не проживем ни дня.