– Ты чего тут разговорился?! Чего разговорился?! А ну иди своей дорогой!

– Так ты мне мешаешь.

– Я?!

– Ты. Отойди.

Повинуясь жесту незнакомца, Николя освободил подход к крыльцу, и тот постучал условным стуком в дверь. Немного погодя оттуда поинтересовались:

– Это вы, Мишель?

– Да.

Глядя вслед исчезнувшему за дверью человеку, Николя поежился:

– Не по себе как-то. Странное местечко, и чего Ее Величество сюда ходит?

– Известно чего – флорентийка, а они все отравители и колдуны.

– Как это все, а папа римский? Говорят, у нашей королевы дядя был папой…

– Был-то был, только слышал я, что его самого отравили.

Из-за двери раздался резкий окрик:

– А ну закройте рты, болтуны несчастные!

Перепуганные насмерть слуги едва не задали стрекача, а опомнившись, притихли, словно мыши рядом с котом.

А внутри Космо Руджери убеждал Екатерину:

– Катрин, вы уверены, что вам действительно стоит знать все?

– Да, я устала. Или я буду знать дату ее смерти, или отравлю ее раньше!

– Дело не только в ней. Есть одно жестокое требование: что бы вы ни увидели или узнали, вы не можете попытаться изменить! Даже если это будет гибель дорогих вам людей, понимаете?

– Почему?

– Изменить можно только собственную судьбу, но ничью другую. Если вы попытаетесь что-то сделать против, то лишь ухудшите положение, усилите чьи-то мучения или продлите агонию. Что, если увиденное будет для вас страшно? Вы готовы жить, зная, что произойдет, и не имея возможности изменить?

– Я переживу дорогих мне людей? – почти с ужасом прошептала Екатерина.

– Не всех, но многих. Подумайте, стоит ли знать об этом?

Она надолго задумалась. Руджери не торопил, он хорошо понимал состояние человека, у которого появилась возможность заглянуть в будущее без возможности подправить его.

В дверь комнаты тихонько стукнули, и почти сразу вошел рослый сухощавый человек с длинной бородой.

– Мишель, я как раз убеждаю мадам, что не всегда стоит знать, что будет, иногда легче жить в неведении…

Почему-то эти слова, напротив, подтолкнули Екатерину к другому решению:

– Я хочу знать!

Когда она вышла на улицу, полная луна уже успела спрятаться за крышу дома, и его тень окончательно перегородила улицу… Слуги вздохнули с облегчением, им так не хотелось торчать под стенами странного приюта до утра. Во дворец возвращались бодрым шагом, хозяйка молчала, сопровождавшая ее Альфонсина, несмотря на распиравшее любопытство, тоже не проронила ни звука. Руджери и еще этот Нострадамус… ну и компания у королевы! Но Альфонсина верила предсказаниям этих магов, они никогда не ошибаются, не то что придворный астролог Горик! Надо же сказать такую глупость: король погибнет от деревяшки в голове!

Когда они уже были в покоях королевы, Екатерина вдруг тихонько усмехнулась:

– А ведь Горик прав, король действительно погибнет от деревяшки в голове!

Бедная Альфонсина едва не рухнула на пол!

– Как?! Ваше Величество, это вам там сказали?!

Екатерина поняла, что проговорилась, а потому пожала плечами:

– Нет, просто сказали, что Горик часто бывает прав.

Она поняла, что маги предупредили не обо всех трудностях, существовала еще одна: просто проговориться о своем знании!

Оно было страшным, и с этим надо научиться жить. Но все равно Екатерина не пожалела, что узнала предстоящее. Она понимала, что это грех, но понимала и другое: иначе пришлось бы совершить куда более тяжкий грех – убийства ненавистной Дианы!

Несколько дней королева провела взаперти, сказываясь больной. Это мало кого заинтересовало, Генрих все еще был с фавориткой у нее в Анэ, а остальные занимались своими делами и проблемами. Но постепенно Екатерина пришла в себя, Генрих и Диана вернулись, и жизнь вошла в привычное русло.

Боже мой, как же трудно смотреть на человека и понимать, что ты знаешь, сколько ему осталось и какова будет его судьба! Это куда хуже издевательств глупой Дианы! Глядя на нее, Екатерина видела старую, немощную женщину, какой та станет перед самой смертью. И только сильнейшие препараты позволят красотке иногда появляться перед людьми в почти прежнем облике, чтобы они не забыли, что Диана всегда молода и красива, ее «не берет возраст». Знание, полученное у магов, оказалось немыслимо тяжелой ношей, Екатерина поняла, о чем они предупреждали, но доведись ей выбирать снова, решилась бы еще раз.

Лето подходило к концу, стояли теплые дни начала осени, когда жары уже нет, но и откровенных признаков увядания природы пока тоже. Диана страшно не любила осеннюю пору, потому что она напоминала о собственном увядании. Но осень в Шенонсо должна быть красивой, здесь много деревьев и кустов с ярко-желтым и красным нарядом.

Диана уже вступила в права в Шенонсо, и ее поверенные даже приняли имение. Бедолагам пришлось долго расспрашивать местных жителей по поводу заразных захоронений, о которых говорила королева. Ничего не подтвердилось и не нашлось, но Екатерина на вопрос Генриха о том, зачем она столько наговорила, только пожала плечами:

– Генрих, я боюсь за здоровье мадам де Брезе.

– Так я вам и поверил!

– Зря, потому что она неминуемо заразила бы вас, а вы меня.

– Вы просто не желали, чтобы имение перешло в руки Дианы! Кто вам сказал о захоронениях?!

– Его Величество. Надеюсь, вы не подозреваете отца в желании не допустить перехода Шенонсо к вашей любовнице?

Глаза Екатерины смотрели спокойно, а губы привычно улыбались…

– Но почему же, зная о такой опасности, вы сами намеревались производить там изменения? Вы не боялись заразиться?

– Я нет, не забывайте, что отравить меня невозможно, иначе это давно уже сделала бы ваша дорогая Диана. Кроме того, кто сказал, что я собиралась делать это немедленно? Точно так же провели бы расследования и расспросили местных жителей… Генрих, зря вы, признавая ум у своей пассии, отказываете в нем своей супруге. Только сообразительность мадам де Брезе направлена исключительно на собственное обогащение…

– А ваша?!

– А моя еще и на ваше, а также наших с вами детей.

Екатерина была права, она всегда права, но почему же ему так не хотелось признавать эту правоту, как и справедливость ее слов?! Почему любое слово супруги вызывало у него отторжение, даже если он понимал, что оно верное? Все очень просто – Генрих тихо ненавидел жену, потому что из-за нее не мог стать супругом прекрасной Дианы, потому что она была флорентийкой, потому что сумела избежать развода… Но главное, он ненавидел Екатерину, потому что ее ненавидела Диана!