не отличался от других частей города: наркотики накрывали Бродвей, подобно цунами, несмотря на героическую репутацию Балджера как защитника своего района. Он мог продолжать заявлять о себе как криминальном боссе, который принципиально не имеет дела с наркотиками, но подросткам, покупающим дурь во всех закоулках муниципальных кварталов, было известно обратное. Они могли никогда и не брать наркоту лично у него; торчки если и видели его когда-нибудь, то мельком и очень редко, – но все знали, что без его «благословения» не было бы «товара». Балджер, словно серфер, оседлал кокаиновую волну.

В феврале 1981 года информатор рассказал одному из агентов Морриса, что Брайан Халлоран, местный бостонский барыга, торгует кокаином с Уайти Балджером и Стиви Флемми. Халлоран годами был связан с ними, особенно с Флемми. Раньше Халлоран участвовал во многих его делах, исполняя обязанности его доверенного лица, – например, проверял клуб или место предполагаемой встречи до прибытия Флемми, как это делал Ники Фемиа. В следующем месяце другой информатор рассказал еще одному из людей Морриса, что «Брайан Халлоран крышует торговлю коксом для Уайти Балджера и Стиви Флемми» и в число тех, кто работает с Халлораном, входит Ники Фемиа, стоящий за наездами на три десятка барыг. На улицах пошли слухи, что любой, кто толкает дурь, должен отдавать Балджеру и Флемми их «долю», иначе в этот «бизнес» дорога будет закрыта.

В июне 1982 года очередной информатор отрапортовал в ФБР, что некий бандит из Южного Бостона контролирует подпольное ростовщичество и торговлю наркотиками из такого-то бара «на районе». «По слухам, он поднимает пять тысяч в неделю с наркоты и отстегивает Балджеру крутой процент за возможность быть при делах».

Когда эти оперативные сообщения ложились на стол Морриса, он читал их, подписывал – и прятал «в стол». Обычно доклады ФБР, содержащие информацию о преступлениях, снабжались ярлычками с именами преступников, чтобы другие агенты могли использовать ее в своих расследованиях. Но Моррис не считал, что это необходимо, – и материал с компрометирующей информацией становился труднонаходимым и практически недоступным. Поэтому подобные доклады не имели никаких последствий. Полиция на свой страх и риск устанавливала связь Балджера с крупнейшими наркоторговцами. Штатные информаторы ФБР раз за разом подтверждали эту связь в своих докладах. Но Моррис не давал хода ни одному делу. Ни разу он не распорядился начать расследование или совершить какие-либо действия для проверки поступившей информации.

Воистину: с глаз долой – из сердца вон.

Пока Моррис фильтровал информацию на уровне руководства, Коннолли плотно занимался досье Балджера. Расследуя в начале 1983 года хранение наркотиков на складе в Южном Бостоне, он подшил в дело рапорт на Балджера, в котором утверждалось, что криминальный босс неимоверно «огорчен» драг-дилерами, «складывающими “травку” в его районе». В других докладах для Бюро Коннолли всегда представлял Балджера как ярого противника наркотиков, успешно создавая мифологизированный портрет Уайти.

Неудивительно, что в результате в глазах многих федералов Коннолли превратился в настоящего эксперта по Балджеру и Флемми. Если у какого-либо агента появлялся вопрос по досье Уайти, его неизменно отправляли к Джону Коннолли, и обычно именно Моррис давал такое направление. Положение Балджера в преступной иерархии? Поговорите с Коннолли. Уайти и наркотики? Спросите у Коннолли.

* * *

Многие документы ФБР на Балджера были просто выдуманы – и в этом Коннолли стал мастером. Он раз за разом брал «алмазы» информации на Балджера и превращал их в сверкающие всеми гранями бриллианты.

К примеру, в докладе Сархатту, о помощи, оказанной Балджером ФБР в связи с ограблением банка в День поминовения 1980 года в Медфорде, штат Массачусетс, Коннолли отметил, что Балджер – «важнейший источник», благодаря которому стали известны имена грабителей. Но это было полнейшей выдумкой. Наутро после ограбления в полицию звонили совсем другие информаторы, которые и назвали подозреваемых. «Буду честен: я узнал это не от Уайти Балджера», – сказал шеф полиции Медфорда Джейк Китинг о первых «зацепках» в этом деле. Понадобилось несколько лет, чтобы осудить грабителей, но их имена, отметил Китинг, «были общеизвестны».

Коннолли также усердно расхваливал Балджера за участие в расследовании убийства. До того как Балджер предложил помощь, сообщалось в докладе Коннолли, у ФБР не было «удачных зацепок» в деле об убийстве Джозефа Барбозы Барона, киллера, который согласился стать ключевым свидетелем со стороны обвинения в суде. Барона застрелили в Сан-Франциско. А в своем докладе Коннолли указывал, что через три месяца после убийства Балджер рассказал ему, что организовал убийство Барона некий персонаж по имени Джимми Чалмес. На самом деле, роль Чалмеса в убийстве и так давно уже была известна, еще до того, как Балджер упомянул об этом в разговоре с Коннолли. Чалмес с самого начала был главным подозреваемым. Барон был застрелен рядом с домом Чалмеса, и городские детективы из убойного отдела допрашивали его в ночь убийства. Информация, предоставленная Балджером, помогла ФБР в конце концов предъявить обвинение Чалмесу, но, опять же, ничего нового Уайти не сказал. Все эти тонкости, естественно, не вошли в письменный отчет Коннолли для Сархатта. В свою очередь, последнему и в голову не приходило перепроверить информацию от Коннолли. Сархат был склонен доверять своему ведущему агенту и всецело поддерживал Коннолли в его похвалах Балджеру.

Коннолли прекрасно знал, на какие рычаги следует нажимать, общаясь с руководством. Однажды он рассказал Сархатту, что Балджер спас жизни двоих агентов ФБР, работающих под прикрытием, в двух разных операциях в конце 1970-х. Это стало чуть ли не самым интригующим из всех заявлений Коннолли, отчасти потому что никакого подтверждения этому у него не было. За годы работы куратором Коннолли собрал сотни докладов, известных как «сообщения по форме 209», где была задокументирована информация, полученная от Балджера. Они ранжировались от особо важных (сведения о сходках мафии, на которых разрабатывались планы дальнейших действий) до незначительных (новость про недавние вспышки гнева Ларри Дзаннино). Но вот что было странно: у Коннолли не нашлось своевременно записанных докладов о помощи Балджера этим двум мифическим агентам – были только отчеты задним числом. Чтобы объяснить это, Коннолли впоследствии настаивал, что у него не было причин письменно фиксировать подобные сообщения, хотя Моррис подтверждал, что документирование любой помощи такого рода являлось стандартной процедурой в ФБР.

Сюда относилось и старое дело о нападениях на водителей грузовиков, операция «Лобстер». В свой очередной отчет для Сархатта Коннолли включил явно преувеличенное заявление, что еще в 1978 году наводка Балджера якобы позволила ФБР «предпринять шаги для обеспечения безопасности специального агента Николаса Джантурко». В своем следующем докладе Коннолли напомнил Сархатту о той наводке и добавил, что Балджер предоставлял эту информацию, которая позволила спасти агентов, «с большим риском» для собственной жизни.

Со временем