"Прекраснее, чем было, быть уже не может" [песня Полины Гагариной "Нет"]

Эта строчка из русской песни, которую мне кидала София, полностью отвечала моим размышлениям. Оставить Лёшу приятным эпизодом в своей жизни. Но я хотела его увидеть. Объясниться. В последний раз. Просто увериться, что мне показалось, и эти страдания в духе девочки четырнадцати лет бессмысленны.

А сегодня я увидела его на приёме - и тёплая острая волна понеслась по телу, вызывая смущение, страх и бабочек в животе. Даже когда я поняла, что передо мной не Лёша, бабочки не отпускали. Я продолжала всматриваться в лицо статного мужчины далеко за пятьдесят и упустила момент, когда меня заметили. Две женщины, видимо, мать и дочь. Русские. За время в Калининграде я научилась отличать русских от европейцев. Была какая-то неуловимая разница между нами.

Девочка была как куколка - стройная, с русой гривой, аккуратно уложенной заколками, одетая в лёгкое и кокетливое платье в стиле Одри Хепбёрн. Мать же отличалась. Волосы тщательно уложены, косметики минимум, а вместо платья - стильный брючный костюм. Именно её стальной взгляд пригвоздил меня к месту.

Наверное, мужчина, похожий на Лёшу - её муж. Неловко вышло. Собрав последние силы, я нашла мамочку и устремилась к ней.

- Мам, - к счастью, рядом с ней не было толпы из кавалеров. Мамочка была хороша собой и постоянно притягивала "перспективных мальчиков". - Ты не знаешь, что это за гости?

Она проследила за моим взглядом и смешно нахмурилась:

- Кажется, представитель русского правительства с семьёй. Спроси лучше у папы, он утверждал список гостей.

- Часом не Зайцев? - продолжила домогаться я. Папу на приёмах было не найти. Но мама только пожала плечами. Мол, я тебе сказала, что знаю.

Обиженно надув губы, я покосилась в сторону "представителя". В конце концов, подойду и спрошу сама.  Ничего страшного.

- Добрый вечер, - поздоровалась вежливая я и слегка струхнула по тяжёлым, сканирующим взглядом мужчины, - прошу прощения, если обозналась. Вы Пётр Зайцев?

- Добрый, - эхом отозвался он, хмыкнув почти как Лёша, - а у вас хороший русский для француженки. Да, мадемуазель, вы угадали.

- Что угадали? - на плечо мужчине опустилась отнюдь не хрупкая длань подошедшей жены. Точно жены. Я наклонила голову, пряча улыбку. У женщины были знакомые холодные глаза, отливающие сталью.

- Ничего-ничего, - поспешила развеять подозрения я, - я просто перепутала месье Зайцева с его сыном. Ведь правильно? У вас есть сын Алексей?

От волнения я неверно построила речь и окончательно расстроилась. Буду сейчас выглядеть полной дурой - вот семейство посмеётся!

Но они словно по команде развернулись ко мне.

- Вы та самая француженка, которую спас Лёша? - выпалила девица: - От террористов?

- От каких террористов? - опешила я и одновременно вспомнила рабочую версию с нападением: - Ах да, террористы... А Лёша с вами?

Вопрос вылетел против воли, а они удивлённо переглянулись.

- Неа, он в Москве, - выдала девица, - он же занятой мэн и всё такое.

- Понятно.

Я окончательно расстроилась. У занятого мэна под рукой была сексапильная секретарша. Забудь, Лин. Ну в самом деле, вы не пара. Глупо влюбляться.

Рядом со мной неожиданно нарисовались мамочка с ослепительной улыбкой и отец, сразу протянувший руку русскому гостю.

- Пётр, рад вас видеть. Моё почтение прекрасным дамам.  - Речь отца была не в пример чище, хотя тоже отдавала сильным акцентом: - Вы знакомы с Лин?

- С Лин? - повторила мама Лёши и посмотрела на меня: - Это вы Лин?

- И кулончик! - девушка аж подпрыгнула: - У Лёши такой же кулон с рысью.

Моя мама изумлённо сжала свою цепочку, а я поспешила развеять подозрения:

- Это мой кулон. Я отдала его Алексею, - спохватилась, не прошло и полгода! - В благодарность... Папа, сын месье Зайцева - тот человек, который спас меня от Роберта, - объяснила уже собственным родителям.

- Мой сын, расписывая ручку, раз десять написал имя "Лин", - с интересом произнесла женщина, - потом ещё кулон с рысью. Мы прямо не знали, как его разговорить, узнать, что за Лин такая.

От всеобщего внимания я немедленно начала краснеть. Селин! Тебе двадцать пять, а не пятнадцать! Ты взрослая и почти самостоятельная женщина! Хватит!

- Между нами ничего не было! - выпалила я, дабы не провоцировать вопросы: - Просто переживаю, не будет ли у Лёши проблем из-за меня!

- Ты называешь его Лёшей, а он не расстаётся с твоим кулоном. Заворачивает разговоры про отпуск. Даже от нас сбежал! Стал невозможный, огрызается вечно. Слушай, я, конечно, не Шерлок, но лично мне всё очевидно, - добила девица.

От переполнившего меня волнения закружилась голова, и я покачнулась. В последнее время это было не редкостью - на фоне стресса начались обмороки и головокружения.

- Лин! - мамочка подхватила меня за плечи: - Ну что вы с расспросами пристали?! - уже русским: - Лин нельзя нервничать!

Она имела в виду Роберта, но семейство Зайцева восприняло эти слова по-своему...

- Девушка беременна?! - женщина со стальными глазами аж подалась вперёд.

- Нет, я не... - натянуто улыбнулась... и осеклась, не закончив фразу. После аварии я больше не спала с Робертом, а с Лёшей?.. В отеле, когда мы занимались любовью, он предохранялся. А тот случай в лесу? А в бассейне?! Я не помню! Я действительно не помню, и кажется, мы оба не задумывались о этом.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Мы расстались в середине июня, сейчас - конец июля. В теории, я могу быть на втором месяце, и получается, что обмороки, задержка и тошнота по утрам - это не последствия непроходящего стресса. Это другая зараза!

Судя по озадаченному лицу мамочки, её мысли пошли в том же направлении. Ведь даже доктор намекал, что странные у меня симптомы для нервного срыва, но я только отмахнулась.

- А ну выдохни! - рыкнула мама: - Если это так, Лин, то тебе точно нельзя нервничать!

- Селин! - охнул отец, и я тихо застонала. Ну что за представление мы устроили?!

- Нет-нет, - замахала руками. Ещё не хватало, чтобы Лёша узнал от родителей о моей якобы беременности! - Вы неправильно поняли! У меня посттравматический синдром, я не беременна! Я... мам, пап, я пойду... Мне нужно на воздух!