— Вы позволите присесть с вами, господин судебный пристав? — спросил он. — Все столики заняты, а у вас…

Лицо Кузьма сделалось пунцовым, однако он сразу же взял себя в руки.

— Прошу вас, присаживайтесь!

— Звоницкий Вячеслав Павлович, нотариус! — представился гость.

— Малов Кузьма Прохорович, — пожал протянутую руку Кузьма.

— Как же, как же, я о вас много наслышан и всегда мечтал познакомиться ближе, — располагающе улыбнулся Звоницкий. — Вы же теперь самое узнаваемое лицо нашего захолустья, о вас целые легенды ходят!

— Вот как? — глаза Малова расширились и округлились. — И что это за легенды, позвольте поинтересоваться?

— Честный, неподкупный… — ещё шире улыбнулся нотариус. — Таких, как вы, трудно встретить, Кузьма Прохорович!

Сильнейшее волнение охватило Кузьму. С чего это вдруг о нём заговорили в городе?

— Я что-то не совсем понимаю вас, Вячеслав Павлович, — сказал он, хмуря лоб. — Я просто исполняю свой долг.

Звоницкий озорно подмигнул ему, словно говоря: «Не тревожьтесь, уважаемый господин судебный пристав, всё в порядке…»

Официантка принесла заказ, и Кузьма невольно загляделся на её стройную фигуру.

— Что, впечатляет? — поинтересовался нотариус, ухмыльнувшись. — Эту неприступную красавицу зовут Маргарита.

Девушка направилась к соседнему столику, чтобы получить заказ, и в этот момент какой-то молодой пьяный повеса вдруг преградил ей путь.

— А ну посмотри на меня благожелательно, Марго! — крикнул он громко, явно рисуясь перед публикой.

— Извините, господин Гусев, — улыбнулась сконфуженно девушка и попыталась обойти наглеца стороной.

— Обожди и сделай так, как требует посетитель заведения, — настаивал повеса.

Она отступила на шаг и спокойно посмотрела ему прямо в глаза.

— Так ты что, игнорируешь мою просьбу? — настаивал наглец, едва ворочая языком. — Я заплачу, сколько захочешь!

— Уберите деньги, господин Гусев, — нахмурилась официантка. — А для своих насмешек поищите другую девушку.

Нахал попытался схватить её за руку, но она ловко увернулась и отбежала от «приставалы». Гусев двинулся за ней и даже не заметил, что рядом с девушкой появился высокий мужчина, который заслонил её своей широкой грудью.

— Не приставай к ней, слышишь? — сказал он, беря его за ворот пиджака. — Вернись за свой столик или ступай лучше домой.

Повеса недоумевающе посмотрел на него и попытался оттолкнуть от себя ударом кулака в грудь. Но тот перехватил его руку и сжал у запястья.

— Веди себя прилично и не паясничай, — сказал строго мужчина пьяному дебоширу и посмотрел на официантку. — А лучше ступай домой, не перегибай палку, слышишь?

Рука Гусева посинела, лицо исказилось от боли.

— О-отпусти, — простонал он, пытаясь освободить запястье. — Пусти, не то…

Кузьма сжалился и ослабил хватку. Повеса, растирая посиневшую руку, жалобно бормотал:

— Надо же, чуть не оторвал. Я ведь только хотел…

Официантка подошла к Малову и улыбнулась так, что Кузьма почувствовал себя счастливым. Под аплодисменты присутствующих он вернулся за свой столик и налил себе немного водки.

— Вот это да! — воскликнул восхищённо Звоницкий. — Господин Малов, да вы…

Посетители ресторана оставили еду и повернули головы в сторону столика, за которым сидел Кузьма, и уставились на него с изумлением и любопытством.

— Вот это поступок! — с гордостью, словно отец или учитель, твердил Звоницкий. Он так громко восторгался благородным поступком соседа, словно не Малов, а сам остановил зарвавшегося хулигана.

Кузьма растерянно смотрел на окружавших его людей. Дрожь прошла по телу лихорадочной волной. Он был взволнован и в его глазах, казалось, сияли огоньки. Он, конечно же, был удивлён странным и неожиданным расположением к себе присутствующих, но… На приветственные выкрики отвечал лишь робкой улыбкой и едва заметным кивком головы.

— Ну, ты молодец, Кузьма Прохорович! А как силён, Господи! — твердил Звоницкий. — Я думал, ты раздавишь его ручонку как, гм-м-м… Как сухую ветку!

— Я просто помог девушке, — вздохнул Кузьма, собираясь уходить. — Я слуга закона и терпеть не могу, когда его нарушают даже состоятельные господа в общественном месте.

Подошедшая официантка стояла и смотрела на Малова полными восхищения глазами. Она молчала и краснела, словно стесняясь сказать ему сумму счёта. Но Кузьма достал из кармана кошелёк и поинтересовался:

— Сколько с меня?

— Ничего-ничего, считай, что я угостил тебя, господин Малов, — доставая свой кошелёк, рассмеялся довольно Звоницкий.

— Я в состоянии заплатить за ужин сам, — возразил Кузьма и снова повернулся к девушке: — Так сколько с меня?

— Сущий пустяк, — сказала она, улыбнувшись. — Вы выпили совсем чуть-чуть и не прикоснулись к пище.

— Но что-то я должен заплатить? — вскинул брови Кузьма.

— Должен, — прошептала, бледнея, девушка. — Запоминайте адрес… Я буду ждать вас у себя после полуночи.

* * *

До полуночи оставалось совсем немного времени. Прогулявшись по городу, Кузьма свернул на указанную девушкой улочку и остановился у ворот высокого дома. Когда он постучался, за дверью послышалось шарканье чьих-то ног.

— Это ты, Ритуля? — прошамкал негромкий старушечий голос.

— Нет, это её друг, — ответил Малов. — Меня пригласила ваша дочь, вот я…

С керосиновой лампой в руке на крыльцо вышла старуха с восково-жёлтым лицом. Завернувшись в шерстяной платок, она приподняла трясущейся рукой лампу и, осмотрев «гостя», пропустила его внутрь.

Усевшись на скрипучий стул, Малов спросил:

— Так где ваша дочка, бабушка?

— В ресторане, где же ещё, — прошамкала старуха. — Только не дочка она мне, а внучка.

С этими словами она съёжилась, словно стыдясь своей немощи, и поправила платок.

Кузьма обвёл взглядом комнату и… В этот момент послышался стук в дверь. Старуха встрепенулась, привстала, но Малов опередил её.

— Сидите, я сам открою, — сказал он, вставая, и поспешил к двери.

Как только он отодвинул засов, пришедшая домой Маргарита замерла на пороге от неожиданности и дрожащим от волнения голосом выдохнула:

— Ты?

Лицо Кузьмы озарилось такой глубокой нежностью и волнением, что сомнений в том, что он влюблён в красавицу-официантку по уши, быть не могло. Тонким женским чутьём Маргарита поняла всё. Её лицо залилось румянцем.

Девушка провела Кузьму в спальню и, тяжело дыша, замерла в ожидании. Он пребывал в полной растерянности, не зная, как вести себя. Маргарита подошла к столику и зажгла свечу. Кузьма перевёл дыхание, чувствуя, как кружится голова. «Боже мой, я упаду сейчас!» — успел подумать он, и девушка обняла его, спрятав лицо у него на груди.