Я быстро вытерла защекотавшую щёку слезинку и бодро произнесла:

— Я признаю, что такие уроки необходимы для безопасности, но и уверена, что у детей должно быть детство. Игры, веселье, минуты беззаботной радости. На это не нужно много времени и сил.

— Я тоже так считаю, — вкрадчиво поддакнула Флоренс, в её голосе зазвучали игривые нотки. — Даже тренировки можно сделать весёлыми. Например, сегодня мы соревновались, кто точнее бросит магические шарики, которые сотворили вы с Анитой. С разгромным счётом выиграл Герман.

— Это ваш сын? — заинтересовалась я.

— Это наш скелет, — хохотнула она. — Он слишком громко стучит костями, но может на пару минут создать защитный купол. При нападениях это выручало не раз... Кто знал, что он ещё и меткостью наделён? Я бы точно это использовала! Впрочем, в магнуса попасть проще, чем в дупло дерева.

— О! — воодушевилась я. — Так у вас тоже есть. э-э-э. Необычные питомцы?

— Конечно, — фыркнула она. — Один только Пёсель Лаврентьевич чего стоит! Эта чокнутая собака обожает петь! Вот только природа не наделила её ни голосом, ни слухом. Представь, как надоели мне эти концерты!

— Сочувствую, — стараясь сдержать смех, ответила я.

— Не стоит, — задорно возразила Флоренс. — Ведь если он берёт третью октаву, то даже магнус корчится в муках! Ради этого я и терплю упрямое животное, которому Офигейро по ушам потоптался.

— Г раф? — удивилась я. — Разве безголовый рыцарь был в вашем оплоте?

— Это мы так шутили, — хихикнула Флоренс, но тут же её голос стал грустным и тихим.

— С Джейн. — Она вздохнула и покаялась: — Прости. Мне так её не хватает. Мы ни разу не встречались лицом к лицу, общались лишь через поющий металл, но она была мне как сестра.

— Ни разу не встречались, — повторила я и полюбопытствовала: — Почему? Боялись оставлять замки? Я правильно понимаю, что они построены на каких-то особых местах?

— Да, — согласилась она.

— Но кем они были возведены? — задала я давно мучающий меня вопрос. — Это не под силу одному человеку. Да и десятку тоже!

— Некогда Шаад был полон жизни, — грустно пояснила она. — Всё началось, когда в наш мир принялся проникать магнус. Потомственные маги поднялись на защиту и в местах прорывов отстроили замки. Помню, моя мать держала две сотни слуг. Они помогали быстро восстанавливать защитные стены, а родители наполняли их силой. Но каждое нападение магнеров разрушало старания снова и снова. И уносило людские жизни. Пока стражей не осталось так мало, что можно по пальцам пересчитать.

Я молчала, оглушённая возникшей перед внутренним взором жуткой картинкой. Шепнула немеющими губами:

— А магнеры? Почему они так и не победили, раз вас так мало?

— Потому что их тоже немного выжило, — неожиданно жёстко отозвалась женщина.

От льда, прозвучавшего в её голосе, по спине побежали мурашки. На миг я представила её в доспехах и с мечом в руках. Готовую перерезать всех тварей, чтобы защитить свою семью. Флоренс вовсе не скромная домохозяйка. Она — страж Шаада! Пусть и не самый сильный, но всё же...

— А с твоей помощью стало ещё меньше, — вновь мягко добавила моя собеседница. — Мы бесконечно благодарны тебе, София. Ты настоящее благословение Шаада. И пусть Бэтрис считает иначе, Устин никогда не примет её сторону.

— А почему?..

Я вздрогнула и беспокойно оглянулась на дверь. Та оставалась закрытой, и я облегчённо выдохнула.

«Он давно уже спит», — успокоила себя.

И, не в силах сдержаться, всё же поинтересовалась:

— Потому что неприкаянная душа оказалась полезна? — Проиграв в памяти все прошедшие события, горько призналась: — Если честно, я мало чем помогла. Магические шарики — творение Аниты. И другое. Всё сделала эта талантливая крошка! Я же бездарь. Даже в ремонте нашего дома сплоховала! Только -только придумала и почти воплотила красивый дизайн, как всё рухнуло. Я боюсь, что Устин согласится с Бэтрис и выставит меня из Шаада, как того мужчину. Неприкаянную душу из мира живых отправит на перевоплощение.

— Не выставит, — иронично фыркнула Флоренс. — Потому что ты ему нравишься, глупышка.

Мы с Фло, как разрешила называть себя моя новая подруга, договорились связываться каждый день. Точнее, она обещала посылать мне луч магии, а я надеялась, что сумею принять его. Ведь каждый, кто долгое время живёт в Шааде, пропитывается наполняющей этот мир магией.

Эта мысль меня вдохновила так, что я решила поделиться ею с дочкой, ведь меня не отпускала тайна моей победы над злым магом. Я бросила в магнера не тот снаряд, а он почему-то сработал.

— Нет, мам.

Девочка оторвалась от занятия и, подняв на меня перепачканное краской лицо, махнула в воздухе кисточкой, будто обрисовывая очертания человека.

— Я говорила об этом папе, но он сказал, что невозможно остановить магнера с помощью блуждающей магии. Он полагает, что дело в другом.

— А если это сочетание остаточной магии Шаада, — подхватила я и сжала пальцами кулон на груди, — и силы кристалла? Кто-то проверял это на практике?

— Вряд ли. — Она пожала плечами и задумчиво коснулась носа кисточкой. На коже остался коричневый след. Девочка ойкнула: — Я испачкалась.

— Позже сходим на озеро, — пообещала я и предупредила: — Но я подожду тебя на берегу.

Она загадочно улыбнулась и, приподнявшись, неожиданно мазнула меня по лицу.

— Теперь тебе придётся составить мне компанию.

— Ах так? — воскликнула я и, схватив вторую кисточку, обмакнула её в краску. — Тогда добавлю пару штрихов!

Анита, зажмурившись, подставила мне лицо, и я нарисовала на её пухлых щёчках кошачьи усики. Оценив своё творчество, весело объявила:

— Полку хвостатых прибыло!

Малышка вскочила и подбежала к неподвижно застывшему у восстановленной стены Офигейро. Посмотревшись в его начищенную до блеска кирасу, рассмеялась:

— Здорово! Я теперь котёнок. А ты...

Вернулась и, приподнявшись на носочки, нарисовала мне похожие.

— Мама-кошка! Вальдемар — папа-кот.

Махнув хвостом, Вальдемар лениво приоткрыл один глаз. Но лишь молча потянулся и сверкнул когтями.

— Похоже, я разжалован.

Услышав голос Устина, я быстро обернулась. Мужчина прошёл в детскую и, царапнув странным взглядом стайку парящих под потолком бумажных бабочек, посмотрел на нашу новую поделку.

— А что это такое?

— Наша семья, — гордо проговорила Анита и, подняв одну из двух масок, приложила к своему лицу. — Мне понравилось папье-маше, и мама предложила сделать это. Пришлось долго лежать, пока на моём лице поверх тряпочки выкладывали кусочки бумаги. Зато получилось здорово!