Бог.

Есть.

Любовь.

Он не просто любит нас. Любовь – это то, что есть Бог. Когда мы произносим молитвы, происходящие из любви, это трогает его сердце, и любовь изливается из него. Прямо на наших глазах происходят радикальные изменения. Я видел, как это происходило бесчисленное количество раз раньше, и я знал, что если я продолжу изливать свою душу Иисусу, то чудеса будут происходить вновь и вновь.

И все же я скучал по своей дочери.

По правилам, в течение первых нескольких недель после того, как я бросил ее в Awakening Youth, общение с Джиннеей было ограничено. По словам Тиффани, самый здоровый способ перехода девочек в новую среду – это ограничить количество общения с родителями до тех пор, пока они не приспособятся к своему новому расписанию, правилам и окружению. Это убивало меня, потому что я не мог говорить с ней каждый день, но я не мог оспаривать успехи Тиффани, и я определенно не хотел делать ничего, чтобы помешать прогрессу Джиннеи и ее исцелению.

Хоть я и не мог говорить с ней по телефону в течение тридцати дней, Тиффани продолжала писать мне об успехах. За что я очень благодарен. Мне также разрешалось писать ей, что я и делал довольно часто. Я даже написал ей стихотворение.

Иногда

Неважно, сколько слез уж утекло,

Для нашего развития

Прощание принудительно,

Я люблю тебя, дочь моя…

Джиннея тоже писала мне письма, но я их еще не читал. Как часть протокола программы, Тиффани просматривала все письменные сообщения, поэтому мне было известно, что письма, которые Джиннея писала в течение первого месяца, содержали исключительно призывы забрать ее домой. Она писала многозначительные извинения и обещала, что изменилась, но я сказал Тиффани, что не хочу этого читать, потому что они только разобьют мне сердце. Я не мог смириться с тем, что моя маленькая девочка умоляла меня забрать ее домой. Как бы сильно я ни скучал по ней и ни хотел, чтобы она жила со мной в Нэшвилле, я знал, что Джиннее не следует покидать Awakening Youth. Во всяком случае, пока. Я должен был быть сильным и постоянно напоминать себе, что сложности, через которые мы прошли, ссоры и ее самовредительство, не могли просто так в одночасье улетучиться.

В дополнение к правилу «никаких телефонных звонков» я не мог навещать ее в течение двух месяцев – так надолго мы еще никогда не расставались. Было трудно, но я понимал, что нам нужно пройти через это. Сообщения, которые Тиффани присылала мне каждые несколько дней, немного помогали, но легче мне не становилось, особенно когда в некоторых ее сообщениях рассказывалось, что она плачет и хочет вернуться домой.

Тиффани также присылала мне фотографии Джиннеи, в том числе сделанные в течение нескольких часов после моего отъезда. Оказалось, сразу после моего ухода Тиффани и две старшие девочки отвели Джиннею в салон красоты, где ее избавили от ярко-зеленого цвета волос и сняли несколько дредов. Цветные волосы запрещены в Awakening Youth, потому что цель школы – раскрытие не внешнего, но внутреннего мира подопечных.

На первой фотографии, присланной Тиффани, я увидел Джиннею с ее естественным цветом волос. Она выглядела опустошенной, как будто много плакала. На снимок было трудно смотреть. И все же это дарило мне ощущение покоя, по крайней мере, она подчинялась процессу.

Я продолжал молиться и попросил свою семью и нескольких подруг – все они были родителями – молиться, чтобы Джиннея выдержала эти 18 месяцев. Я знал, что она чувствовала себя несчастной, но ей нужно было остаться.

Помощь требовалась и мне.

Воспитывать дочь в одиночку достаточно трудно, но воспитывать проблемную дочь-подростка в одиночку почти невозможно. Очевидно, я больше не мог делать это в одиночку. Мне нужна была женская поддержка, и я нашел ее в Awakening Youth. Мы оба нашли.

По истечении первых 30 дней мы с Джиннеей впервые созвонились по скайпу. Тиффани прослушала звонок и дала понять, что Джиннея не должна просить меня вывести ее из программы. Я так нервничал перед этим звонком, но после всех переживаний и проблем, с которыми мы столкнулись, мне было так приятно снова увидеть свою дочь.

– Привет, Джиннея, – начал я слегка дрожащим голосом. – Я так рад тебя видеть. Ты отлично выглядишь!

– Спасибо, – ответила она с улыбкой. – Как дела?

– Я в порядке. Я много молился за тебя и не переставал думать о тебе. У тебя все в порядке? Ты там подружилась с девочками, смеешься и все такое?

Почему это звучит так неловко?

– Да, пап, – сказала она со смехом. – Я смеюсь, и у меня здесь появились друзья».

Видеосвязь была с перебоями, но я все еще видел, как она ухмыляется в ответ на мой глупый вопрос. И, честно говоря, был слишком счастлив, чтобы беспокоиться о том, как глупо я, вероятно, звучал. В течение нескольких недель у меня в голове была такая картина: Джиннея в депрессии и не общается с другими девушками. Было огромным облегчением услышать из ее уст, что это не так.

На самом деле, учитывая, что самое яркое воспоминание о Джиннее, которое у меня осталось, – это она совершенно сломленная, плачущая и вдребезги разбитая после того, как я оставил ее, видеть ее улыбающейся, смеющейся и расслабленной означало, что Бог уже работает над ее жизнью.

Больше всего Джиннее помогло то, что Тиффани, Трэвис и все девочки вскоре переехали в новый дом площадью 85 квадратных футов, расположенный на вершине холма, с прекрасным видом на простирающиеся 5 акров земли.

С домом, куда Трэвис отвез меня в первый же день, когда я оставил Джиннею в Awakening Youth, у них не сложилось, но это не имело значения. Новый был куда более внушительным.

Трэвис и Тиффани попросили всех девочек помочь украсить и превратить это место в настоящий дом. Для Джиннеи это был лишний повод сблизиться с другими девочками и стать частью группы. Вы должны быть в восторге от того, как Иисус выбирает подходящий момент.

Следующие несколько звонков по скайпу прошли даже лучше первого. Мы не стали вдаваться в какие-либо серьезные проблемы. Эти звонки были в основном направлены на то, чтобы мы начали как отец и дочь с начала, чтобы мы медленно, но верно восстанавливали цивилизованные здоровые отношения. Мы отлично начали, но настоящим испытанием стала наша первая личная встреча.

Когда я приехал в Индианаполис, было очень холодно. Благодаря заснеженным дорогам путь от аэропорта до дома занял около 45 минут, что дало мне достаточно времени подумать. В голове все время крутился один и тот же вопрос: «Неужели Джиннея будет умолять меня отвезти ее домой, как только мы останемся вдвоем, без Тиффани?»