— Упасть? — поднимая на него глаза, прошептала я, представляя, как стою на обрыве Манакра, ту пропасть мы звали «стена смерти», и Даниэль схватил меня в последний момент, не позволяя мне упасть. — Тогда не отпускай меня, — выдохнула я.

Он сначала положил руку мне на талию, потом осторожно притянул к себе. Моё сердце гулко билось в груди, как очумелая, умирающая птица. Руки Даниэля гладили меня по спине и волосам, иногда он крепко сжимал меня, пытаясь привести в чувство. Моё потрясение было слишком огромно. Ведь до этого меня так радовал факт того, что Даниэль ни слухом, ни духом о существовании магов и стражей, что он обычный парень с характером.

— Так даже лучше, — прошептал Даниэль, целуя меня в шею, в щёку, и затем в губы. — Тебе не пришлось мне ничего объяснять. И шансов понять тебя у меня больше, чем у непосвященного, — он даже знал о чём я думаю! — Но тебе уже не выбросить меня из своей жизни.

Вероятно, чтобы встряхнуть меня и поставить извилины на место, мне было необходимо именно это. Занятие любовью прямо на палубе. Даниэль определенно знал тайну терапии сексом, потому что когда я с криком выгнулась под ним — я уже снова была с ним в «одной лодке», мне больше не хотелось рвать и метать, или в крайнем случае удавиться.

Я отдала себя ему. … В этот момент я это очень отчётливо почувствовала. … Единение. Почерк слияния. …Могло ли это называться любовью? Не могу сказать. Знаю только что теперь принадлежу ему, что зависима от него, от того чувства, которое испытываю рядом с ним. Что не существует иного расклада, что выход всего лишь один, чтобы выжить — нужно оставаться вместе с Даниэлем. А я хочу выжить! Теперь почему-то очень хочу!

— Всё будет хорошо, — его тихий голос вернул меня к реальности. Даниэль продолжал ставить на мне печати своих коротких поцелуев, оставаясь во мне. — Тебе нужно принять меня, Лу.

— Я и принимаю тебя, частично и полностью, — расслабленно пробормотала я, жмурясь от солнца и улыбаясь, — Разве не наглядно? Я вобрала тебя в себя до капельки. Сама себя привязала к тебе и сделала необходимостью. Вопрос, … какого чёрта я тебе сдалась? Что ты будешь со мной делать?

— Придумаю что-нибудь, — усмехнулся мне в ухо Даниэль. — Например это, — он снова был готов. — Женщина в хозяйстве всегда пригодится, — мы шутили, а значит, буря отменялась.

Ясно было одно — у меня появился парень, с которым либо серьёзно, либо никак. Не хотела отношений — и тут же увязла в эти самые отношения.

Лишь взглянув на наши лица, Даниэль настаивал, чтобы меня проводить, Агата тут же спала с лица и побледнела, словно увидела кошмар наяву.

- Ты ей всё рассказал… — удручённо выдавила она, постарев на глазах. — Как ты мог? … Предатель. … Или такова твоя холодная, настоявшаяся с годами месть? — теперь она почему-то взглянула на Даниэля с распаляющимся гневом в глазах. — Не думай, что у тебя что-то получится! Я не позволю!

— Эй, народ, я здесь, — мне пришлось встать так, чтобы загородить собой снова заигравшего желваками Даниэля. У этих двоих ещё точно есть что скрывать. — Даниэль поступил правильно. И я в шоке, что ты скрывала это от меня!

— Будь сильной Лу. Это ещё не всё. У Агаты припасена как минимум парочка будоражащих фактов. Правда, …мама? — язвительно процедил Даниэль, тоном вскрывающим что-то очень глубоко затаённое в своей душе, а ещё окончательно … срывающим мне крышу.

— Мама??? — не своим голосом прохрипела я, глядя на испуганную Агату. Мысли проносились в голове с чудовищной скоростью, одна ужаснее другой, хотелось завизжать….

— В смысле мачеха, я была замужем за его отцом, — всхлипнула Агата. — После мне достался дом и состояние, а Даниэлю только магазинчик и старая яхта. Даниэль возненавидел меня с самого первого дня, как только я вошла в жизнь Руперта Кортеза, но мы правда любили друг друга, и я не виновата, что он отдавал всё своё внимание мне, а не своему мальчику. Я никогда не относилась к тебе плохо, Даниэль, но ты почему-то решил отобрать у меня Шарлотту! Ты её недостоин! Она тебя не любит! И ты никогда не отдашь ей своё сердце, потому что адамантий выжег в твоей груди огромную дыру! Ты не привязался ни к одной девушке, они лишь мучились с тобой! Ты искалечен не только внешне…

— Заткнись!!! — выкрикнул Даниэль, бледнея. И это был очень плохой знак, судя по тому, что творилось с его взглядом. — Не тебе меня клеймить! Лучше расскажи, как без борьбы отдала своего единственного ребёнка, и опомнилась лишь когда, на неё свалилось семь кругов ада. Только теперь ты ей не нужна! Ей нужен я! Ей легче рядом со мной, с искалеченным психом с дырой вместо сердца! Но в одном ты не права — месть тут не причём! — клокоча от злости, Даниэль выскочил вон, оставляя меня один на один ещё с одной не умещающей в голове разгадкой.

— Что … он имел в виду? … О чём, это он сейчас, а? — я сползла по стене прямо на пол, потому что сил дойти до дивана уже не осталось.

— Я … я пыталась тебе сказать, — не поднимая глаз, выдавила Агата, закусив губу, казалось, она снова вот-вот расплачется. — Шарлотта, мне так жаль…

— Лу! Никакой Шарлотты больше нет! Хватит раздувать долбанную трагедию, не своди меня с ума, говори уже!!! — я разозлилась на свой манер.

— … На самом деле — ты моя дочь. … — Агата посмотрела на меня, но я её не узнавала. — Вы с Генри не были близнецами. Тебя родила я, почти одновременно с Анной, которая подарила моему брату первенца. Я забеременела случайно, как мне тогда казалось по ошибке, и в тот период я была настроена к стражам враждебно, я не собиралась растить ребёнка по законам ордена, я вообще не хотела становиться матерью так рано. Даг забрал тебя, чтобы я не сдала тебя в приют. Они с Анной любили детей и хотели вырастить вас с Генри, как родных брата и сестру. Даг оформил документы, лишив меня всяких прав. … Но после той трагедии с Генри… Я пыталась, о, Лу, я правда пыталась тебя забрать, когда мой брат запер тебя в Манакре, — Агата всё-таки разрыдалась. — Но он и слушать ничего не хотел! Закон был не на моей стороне. Думаешь, я не терзалась? Через пять лет я сожалела о своем поступке каждый день! Я приезжала на твой день рождения и смотрела на тебя издали, и это была настоящая мука для раскаивающейся матери! Господь наказал меня, не дав мне больше возможности иметь детей, но я знала, что когда-нибудь мы встретимся и я попытаюсь вымолить у тебя прощение! Подобрать слова признания не просто, … я долго не решалась, собираясь силой духа, но я бы обязательно рассказала тебе обо всём… — Агата запнулась, видя, что я собираюсь уходить.

— Сейчас мне лучше … побыть одной и собраться мыслями, — невнятно пробормотала я, выскочив за дверь, желая сбежать от всей этой правды, без которой мне жилось гораздо легче. Кто их только просил вываливать на меня всё это?! Мечась по дороге, не имея представления в какую сторону мне нужно двигаться, чтобы исчезнуть, я наполнилась изнутри отвращением к собственному существованию с неудобной правдой. Я оказалась чей-то ошибкой, нежеланным ребёнком, от которого с радостью избавилась моя юная мамаша! И теперь понятно, почему я всегда чувствовала себя такой недолюбленной — потому что мои родителя ими не являлись, а после смерти Генри, я и вовсе стала их раздражать! Я полюбила единственного, отозвавшегося ко мне с теплом, но даже моя любовь привела в этот мир монстра. Тогда почему бы не исправить эту ошибку? Почему бы не встретиться лицом к лицу с тенью, жаждущей избавить меня от этой жизни?