Как было хорошо с ним вот так наедине в карете — невозможно выразить словами. Как жаль, что их поездка не могла продолжаться вечно.

У Маргарет не получалось не думать об этом. Без помощи герцога она не могла придумать конец своего романа. Ведь теперь они писали его вместе, и от них обоих зависело, каким он будет.

— Я вам очень благодарен за это, — тихо сказал Лашем и усмехнулся. — Мне кажется, что в последнее время я только и делаю, что благодарю вас.

— Интересно, а за что вы благодарите меня сейчас?

— За то, что вы решили попытаться сделать это вместе со мной, а не с кем-нибудь другим.

— В таком случае и мне стоит поблагодарить вас. Вы подсказали мне мысль, что это приключение будет полезно и мне, что участвуя в нем вместе, — она невольно вздрогнула при слове «вместе», — мы делаем его более ценным и значимым. Вы согласны?

— Конечно. Иначе мы бы не стали так благодарить друг друга, — тихо усмехнулся Лашем и мягко привлек ее к себе.

Они ничего не замечали и очень удивились, когда карета вдруг остановилась. Неужели они уже приехали? Так быстро?

Кучер открыл дверцу кареты. Все верно, они уже приехали.

Несмотря на столь поздний час, в дверях особняка Лашема стоял дворецкий, поджидая своего хозяина.

— Прошу вас пройти внутрь, — произнес Лашем, и Маргарет сразу догадалась, кому были адресованы его слова — конечно, дворецкому, а не ей.

Она зарделась от смущения. Держась за его руку и опустив глаза, она прошла мимо посторонившегося дворецкого, который с непроницаемым лицом смотрел на них обоих, словно столь поздние визиты леди в дом его господина нисколько не нарушали приличий.

— Велите подать чай в библиотеку, — коротко бросил Лашем дворецкому.

Библиотека оказалась хорошо знакомой Маргарет, а еще лучше ей был знаком тот диван, на котором они целовались.

— Мне кажется, здесь вы проводите большую часть своего времени, не так ли? — скорее заявила, нежели спросила Маргарет, внимательно оглядывая комнату. — Сколько здесь книг! О, судя по потертым корешкам, книги не просто стоят на полках, а их читают.

— Как вы сами понимаете, много читать не совсем прилично, поэтому кое-что приходится скрывать, — усмехнулся Лашем. — Хотя чтение — дело очень полезное и правильное.

— О, конечно, ваша светлость, я ни на минуту не забываю о том, что все, что бы вы ни делали, это правильно.

— Я так думал раньше, но сейчас, — он обнял Маргарет, смотря ей прямо в глаза, — у меня возникли серьезные сомнения по этому поводу.

— У вас возникли сомнения, как интересно! Значит, раньше вы нисколько не сомневались в своей правоте. Интересно, а сейчас вы уверены, что поступаете правильно?

— Конечно, какие тут могут быть сомнения? Зато я серьезно сомневаюсь в том, что вы можете решить все проблемы всех несчастных и бедных жителей Лондона. Видите, насколько я с вами откровенен. Раньше я никогда не говорил то, что думал.

— О, если бы можно было говорить все, о чем думаешь, — Маргарет рассмеялась, — то наше светское общество было бы намного опаснее, чем оно есть сейчас. Честность никогда не бывает приторно любезной, резкость и даже грубость — вот что часто ей сопутствует. Если бы вы могли говорить все, ничего не скрывая, что бы вы сказали мне в первую очередь?

— Даже не знаю, — растерялся Лашем. — Мне бы хотелось… как бы это поточнее сформулировать… — начал мямлить он. — Мне бы очень хотелось знать, что именно я думаю по тому или иному вопросу. Просто знать вместо того, чтобы взвешивать все плюсы и минусы и анализировать выгоды. Представляете, насколько мне сразу стало бы легче?!

— Если бы вы знали, то вы принимали бы решение раньше, чем вас введут в курс дела. Скорее ваше якобы незнание того, что вы думаете, говорит о том, что вы очень умный и рассудительный человек, всегда принимающий взвешенные решения.

Ее слова огорчили Лашема.

— Вы хотите сказать, что моя неспособность быстро принимать решения — это свидетельство моего ума?

— Не говорите ерунду. Вы как раз умеете быстро принимать решения. Более того, как человек, облеченный властью и управляющий огромным состоянием, вы ежедневно принимаете множество важных и неотложных решений. Какой законопроект поддержать в парламенте? Какие затраты нужны для тех или иных нововведений в хозяйстве? Стоит ли сопровождать юных леди в их безумных вылазках в самые опасные районы Лондона? — последний вопрос Маргарет произнесла не спеша, лукаво поглядывая на него.

— И это было очень мудрое решение, — весело согласился он.

— Разумеется, хотя только что вы говорили, что хотели быть настолько глупым, чтобы уметь принимать решения, не имея под рукой никаких нужных сведений. Нет-нет, вы нисколько этого не хотите, как бы вы ни старались убедить меня в обратном.

— Я согласен с вами. — Лашем сел на диван возле нее. — Но в то же время я был честен, признаваясь, что больше не хочу быть ходячим воплощением добропорядочности. Я просто хочу поступать правильно и справедливо. Ведь это правильно, не так ли?

Он взглянул на нее такими глазами, в них было столько огня, желания и страсти, что у Маргарет, несмотря на то, что она сидела на диване, сразу ослабли колени.

— Да, — тут же согласилась она. — Что бы вы сейчас ни имели в виду, в любом случае так будет правильно.

В горле Лашема стоял комок, и он попытался его сглотнуть. Он сгорал от желания, но хотел быть уверен, что это взаимно: он желал не только любить сам, но и быть любимым. Раньше, до знакомства с Маргарет он никогда не ощущал, что его любят.