Эва улыбнулась. «Это я умею». Лоррин ей уже нравилась.

– Ты где-нибудь работала? – Эва достала из-за стойки такой же фартук, как у нее, и протянула его Эве.

– Угу. – Эва надела фартук через голову. – В Чапел… – Черт! – В Чарльстоне, – сказала она.

– Рядом с колледжем?

– Совсем рядом, – сказала она, с тревогой размышляя о том, много ли в Чарльстоне колледжей.

– Класс. Тогда ты знаешь, что обслуживание студентов – самая низкооплачиваемая работа, самая унизительная и самая лучшая из тех, что можно найти здесь.

Эва рассмеялась.

– Точно, – сказала она. Девушка бросила взгляд в дальний угол закусочной, словно могла увидеть там Тима, ожидающего, что она принесет ему кофе, но за угловым столиком никого не было.

Лоррин проследила за ее взглядом.

– Сейчас зимние каникулы, поэтому не рассчитывай, что здесь всегда будет так спокойно.

– Мы близко от кампуса?

– Очень, – сказала Лоррин. – Но не говори «кампус», так никто не говорит. Это территория.

– Ох. Ладно.

– Сегодня вечером мы с тобой работаем за стойкой, – сказала она, – поэтому давай-ка пойдем туда.

Как только она узнала, что такое «гриллсуиз» – пончик, приготовленный на гриле, на который сверху кладут шарик мороженого, – работа стала спориться. Эва работала за стойкой быстро и безошибочно, а ведь прошло больше месяца с тех пор, как она не чувствовала себя так уверенно. Студенты отнеслись к ней дружелюбно, и иногда ей казалось, что она снова в Чапел-Хилле и страстно желает быть одной из них.

Если не считать тех моментов, когда она представляла, будто Тим приехал за ней, она была рада, что остригла волосы. Парикмахерша Мэриэн сделала ей нежную прическу в виде коротких завитков с густой челкой, которая не желала лежать ровно, но она чувствовала себя свободнее и легче, двигаясь по закусочной, и знала, что с короткими волосами выглядела на год или на два старше.

Вечер омрачался только тем, что она находилась вдали от Кори. Если прежде Эва не осознавала, как привязалась к ребенку, теперь твердо знала это. Отработав половину смены, она воспользовалась телефоном в кухне закусочной и позвонила Мэриэн, чтобы убедиться, что все в порядке.

– Все прекрасно, – сказала Мэриэн. – Возвращайся к работе.

Лоррин болтала с ней, когда они ставили тарелки на стойку и накладывали мороженое на жареные пончики. Она была студенткой третьего курса университета, ей было двадцать лет, Лоррин приехала из Гэлакса, черт знает где это находится, и уже два года работала в закусочной. Она ни к кому не испытывала почтения, была прямолинейной и без претензий, что очень понравилось Эве.

– Стеффи сказала, что у тебя есть ребенок, – сказала Лоррин, когда они стояли бок о бок и нарезали ломтями пироги.

– Угу, – проговорила Эва. – Кори.

– Ты бросила работать, потому что твой парень навешал тебе лапшу на уши или как?

Эва рассмеялась.

– Точно, – сказала она.

– У моей подруги такая же ситуация. – Лоррин слизнула с большого пальца крошку вишневого пирога. – Ее дочке сейчас четыре года. Я живу вместе с ними.

– Сколько лет было твоей подруге, когда у нее родился ребенок?

– Девятнадцать, – сказала Лоррин. – А тебе?

– Семнадцать.

– Ой! Мэриэн заботится о твоей дочке, пока ты на работе, да?

– Да. Ты знаешь Мэриэн?

– Все знают Мэриэн. Она спасала меня один или два раза.

Эве хотелось было узнать, как Мэриэн помогла Лоррин, но она боялась показаться любопытной.

– Так и есть, – продолжала Лоррин, – Шэн – дочка моей подруги Бобби – ходит в ее детский сад.

– О! – Рука Эвы с ножом повисла в воздухе, когда она вспомнила о послушной четырехлетней девочке, которая каждый день приходила к ним. – Она восхитительная, – сказала она.

– Да, восхитительная. – Лоррин улыбнулась, словно представив девочку. – Итак, твой парень еще здесь?

Ей пришлось придумать ответы на вопросы об отце Кори и научиться рассказывать свою историю так, чтобы в нее можно было поверить.

– Нет, мы расстались, когда я была приблизительно на шестом месяце беременности.

– Выродок, – сказала Лоррин. – Как его зовут?

– Патрик. – Она выбрала это имя наугад, но оно ей нравилось. Имя Патрик ассоциировалось с рыжими волосами, поскольку он – покровитель Ирландии.

Лоррин перестала нарезать пирог и посмотрела на Эву.

– Тебе семнадцать лет, ты работаешь официанткой и одна растишь ребенка. – Она покачала головой. – Я тобой восхищаюсь, подруга. Я поняла, что ты понравишься мне, в тот самый момент, когда ты ворвалась в ресторан.

– Я почувствовала то же самое, увидев тебя, – смутившись, сказала Эва.

– Я занята, поэтому не обольщайся.

– Что? – удивленно спросила Эва.

Лоррин засмеялась.

– Не поддразнивай, Эва, – сказала она, вздохнув. – Бобби – мать Шэн – моя девушка.

Эва не сразу поняла ее. Потом у нее неожиданно открылись глаза.

– О! – произнесла она. Эва знала пару лесбиянок в Северной Каролине, но была едва знакома с ними. И она также была знакома с Бобби, бухгалтершей с консервативной внешностью и явным акцентом уроженки Новой Англии. Ей никогда бы и в голову не пришло, что она лесбиянка.

– Я не лесбиянка, – сказала Эва. Она подумала, что должна прояснить ситуацию.

– Как будто я не вижу. – Лоррин снова засмеялась, но потом стала серьезной. – Надеюсь, мы все равно будем друзьями, – сказала она. – Какое это имеет значение?

Впервые за весь вечер Эва заметила в поведении Лоррин нечто другое, чем просто самоуверенную развязность. Между бровей у нее пролегала слишком глубокая для двадцатилетней девушки морщинка. Не от понимания ли того, что она была не похожа на других, что девушки нравятся ей больше, чем парни? Неужели у каждого есть бремя, которое ему приходится нести?

– Конечно, мы останемся друзьями, – сказала Эва. Ей этого очень хотелось.

Когда Эва вернулась домой, Кори спала, и Мэриэн хотела, чтобы Эва рассказала ей все о своем первом вечере на работе.

– У тебя порозовели щеки, – сказала Мэриэн, когда Эва уселась на диван. – Думаю, ты довольна.

– Я довольна, – улыбнулась Эва. – Работа не тяжелая. И одна из работающих по вечерам официанток Лоррин – очень милая. Я думаю, вы ее знаете.

Мэриэн отложила книгу, которую читала.

– О, разумеется. А Шэн – дочь ее партнерши, Бобби, ты знаешь об этом?

– Она сказала мне, – ответила Эва. Ей понравилось, с какой легкостью Мэриэн говорит обо всем и обо всех. – Она сказала, что вы не раз спасали ее.