Пожалуй, в рассуждениях магов о соотношении и возможностях Сил были какие-то изъяны и исключения. Прямо сейчас, на снежном поле, Огонь был эффективнее Тьмы.

Снежные волки обступили умирающих родичей кольцом и принялись дышать на них. Выглядело это достаточно странно, но Димка быстро догадался, что здоровые просто делятся Силой с больными. Но лучше парящим тварям не становилось, их ауры истощались с пугающей быстротой, сплошь оплетённые тонкими жгутиками Тьмы. Неужели?…

Последние струйки чёрного пара собрались в облако, и отравившиеся тьмой волки утратили форму, осыпались снежными барханами. Стая осторожно отступила, когда облако Тьмы вскипело и приняло форму. Огромный поджарый волк встряхнулся над двойным сугробом. Чёрный, как вакса, даже глаз не видно. Мощные лапы глубоко вмяли рыхлый снег. Его низкое, полное достоинства рычание не имело ничего общего со свистом снежной стаи, но звери явно поняли друг друга. Белые волки, поджав хвосты, медленно затрусили обратно, а хищник-одиночка неторопливо двинулся к Димке.

— Это ты, приятель? — Осторожно уточнил Димка, сматывая огненный хлыст. Случись что, ударить успеет. И волна удовольствия и светлой радости была ответом. — Ты стал побольше… И, пожалуй, научился паре новых трюков?

Чёрный зверь потёрся о ногу землянина, и тот на этот раз ощутил не лёгкую щекотку, а полноценное прикосновение.

— Стал материальным? Рад за тебя! — Димка вдруг понял, что смертельно устал. Ноги не держали, левую, дважды раненную снежными бестиями, он вообще не чувствовал. Сугроб оказался на удивление удобным, как старое, промятое в нужных местах кресло. Мешала негнущаяся нога, но если откинуться, можно терпеть. — Надеюсь, теперь тебе не нужен покровитель. Я, пожалуй, уже не потяну…

Волк внезапно лёг на снег и принялся вылизывать раны хозяина. Землянин скрипнул зубами, вдруг ощутив тягучую, назойливую боль в онемевшей ноге.

— Эй, что ты делаешь! Дай мне, наконец, отдохнуть… — Но даже боль можно было забыть, и расслабиться. Уснуть. Он так давно спал в последний раз, целый мир и много часов назад…

Катя обнимала его, ласкала, но он не мог ответить ей, ведь целиком был вморожен в глыбу льда. Поцелуи девушки были холодны, и ледяными были падающие на лицо слёзы.

— Что с тобой, моя хорошая? Замёрзла? Подожди чуть-чуть, я выберусь и согрею тебя… Тебе же нельзя мёрзнуть, для ребёнка вредно!

Бледным было милое личико, и затуманенные слезами серые глаза казались тающим льдом. Только привычная волна русых волос казалась тёплой. Если бы только добраться до них, завернуться, стало бы жарко, как в объятьях под тёплым одеялом.

Он попытался двинуть рукой, провести пальцами по шелковистым прядям, но руки оказались вморожены в очень неудачном положении, левая — вообще вывернута, едва не выломана.

— Я сейчас, только призову Силу. Никакой лёд не устоит!

Катя вдруг странно изогнулась, и укусила его за левое запястье. Вонзила зубы так глубоко, что от боли он содрогнулся. И Тьма хлынула в рану.

Законы гостеприимства святы! Гость должен быть накормлен, напоен, и уложен спать. А вот просыпаться ему уже не обязательно.

Баба-Яга

Димка закашлялся, выплюнул что-то холодное и мокрое, и задышал — жадно, с присвистом. Тело онемело от холода, но горячие кольца обвивали всё тело и конечности. Кто-то и правда тянул его за неудобно вывернутую левую руку по снегу вниз лицом. И крепко сжавшие запястье клыки действительно сочились Тьмой.

Уроки с "дядей" не прошли даром. Димка не стал паниковать, мгновенно сориентировавшись.

— Стой, приятель! Хватит меня тащить! Я сам, сам пойду! Если найду, куда…

Глупо в таком состоянии нарываться на бой с лордом Света, которого, помниться, боялся даже Архимаг. Обогреться бы, передохнуть…

Волк оставил его руку в покое и поддев носом под бок, перевернул на спину. Из пасти необычного зверя не несло падалью, даже тепла и дыхания не ощущалось. Всё же, это демон, не животное, он не сможет согреть.

Чёрный зверь сердито зарычал, и землянин, кряхтя, начал подниматься. Всё тело задубело, но онемение в поражённых Хладом местах прошло. Не даром, похоже, лизал раны его хвостатый приятель! Вытянул враждебную магию.

Первым делом Димка проверил, что за кольца его обжигают. Огненный хлыст?! Ясно, под кожу нырнуть самостоятельно не сумел, но по телу распределился. Или волк распределил?

— Кстати, а где мы?

На миг даже мелькнула дурацкая мысль, что хвостатый попутчик перенёс его в другой мир, такой же холодный и заснеженный. Но внутреннее чутьё с уверенностью отвергло эту версию.

Они были в деревне. Довольно необычной, надо сказать, деревне. С плоскими, кое-где провалившимися под завалами снега, крышами, грубой кладкой и даже без намёка на окна. Кое-где виднелись и заборчики, очёрчивающие поля, но что на них садили, под снегом не понять. И десятки, если не сотни людей, застывших в разных позах, на полушаге, в наклоне, группами и поодиночке. Бесчисленное количество оледеневших, покрытых иглами инея статуй, необычайно реалистичных и подробных.

Проверяя невероятную мысль, Димка подошёл к ближайшей статуе и стёр иней с лица. На него смотрела немолодая женщина, с мукой и надеждой. В глазах застыли замёрзшие слёзы. Кожа была с заметной прозеленью, но всё же выглядела статуя слишком… достоверной. Во всяком случае, землянину не встречались скульпторы, способные высечь каждую ресничку, каждую морщинку.

— Они… живые?!

Волк прошёлся вокруг женщины и утвердительно рыкнул.

— Нет, я имел в виду, не то, что прямо сейчас живые, были живыми!

Чёрный зверь с укоризной поглядел на непонятливого человека и вдруг ударом лапы сбил статую наземь. Землянин ахнул, но тут же успокоился — глубокий сугроб смягчил падение. Сомнений не осталось. Даже самый безумный скульптор не стал бы ваять аккуратно подбитые гвоздями подмётки туфель снизу. Или одевать статую в шерстяную одежду. А по сложному спектру чувств, переданному волком, можно было судить, что оледенелые люди вокруг — всё же живые. Вот только сумеют ли они пережить разморозку? Замёрзшая кровь наверняка разорвала сосуды, да и о клеточной жидкости не стоит забывать. Хотя, это же жители другого мира. Может, для них замерзать и размораживаться — норма жизни. Но согреться в таком месте не удастся.

И, кстати, а не трещина то — на одной из "статуй"? Да и на другой. Достаточно подойти, и посмотреть на разлом, точнее, на цвет его. И сразу всё станет ясно. Путник невольно содрогнулся.

Тут Димка невольно обратил внимание ещё на одну странность.

Все замороженные смотрели в одном напряжении. И выражение лиц, как первой женщины, так и у остальных — насколько можно было рассмотреть через иней, было схожим. Значит, замерзая, они чего-то ждали, на что-то надеялись. Медленно обернувшись, землянин тут же упёрся взглядом в зеркальный дворец. Строение было ближе, чем в прошлый раз, когда он смотрел. Судя по всему, волк тащил его довольно долго.