настроении, она вяло поковыряла еду в самолете, а остальное время в полете провела в сомнамбулическом состоянии, натянув на глаза повязку от света. Щавельский же, напротив, был доволен жизнью, попросил вторую порцию блинчиков и гонял стюардессу туда-сюда бесконечными просьбами выдать ему одеяло, выключить кондиционер, принести воды без газа.

Я же раздумывала, чем заняться в первую очередь. Между прочим, ранним утром, пока Нинэль консультировалась с Щавельским, я ознакомилась с его почерком. Даже сфотографировала и сличила с фотографиями разукрашенных машин. Не то, даже мне заметно. Буквы округлые, письмо грамотное, наклон аккуратный. А значит… я опять в тупике. Искать экологов? Попробую-ка податься на рынок, в мясные ряды..

Но, подъезжая к дому, мы столкнулись с ужасной картиной.

Асфальт и стволы деревьев возле жилищного комплекса были изрисованы ругательствами и проклятиями в адрес Нинэль; все было измазано густой красной краской с обильными потеками, так что создавалось ощущение, что слова написаны кровью; на деревьях висели залитые такой же имитацией крови сырые колбасы и потрошенные шкуры с серыми кудряшками в кровавой смеси.

К машине подлетел Александр, он запыхался от усердия и извиняющимся тоном выдал:

– Утром устроили вот такой перформанс, извините, не успели убрать.

Возле деревьев действительно ездила автовышка, в которой работник в спецкостюме собирал все останки в черный пластиковый мешок. Двое человек стирали растворителем надписи.

– Саш, почему меня не набрали? – возмутилась я. Все-таки я шеф службы безопасности или девочка на побегушках? – Эксперта вызывали? Фотографии сделали? Пробы на анализ забрали?

– Ну да, – уверенно заявил он. – Сергей Исакыч пообещал к завтрашнему утру прислать заключение. Гонорар за предыдущую работу ему уже перечислили.

Автомобиль, не останавливаясь, проехал в ворота, с заднего сиденья раздался тихий скулеж, который перешел в громкие рыдания:

– За что мне все это? – Нинэль бурно расплакалась от увиденной картины, вздрагивая всем телом. – Деньги приносят одни лишь несчастья, все меня ненавидят, завидуют, проклинают.

– Ах, Нинэль Федоровна. – Щавельский принялся ее утешать монотонным голосом, от которого меня потянуло в сон. – Вы все можете изменить, вернуть себе чистую ауру, почистить все сферы жизни. Я вам помогу, как и обещал. Все прекратится, как только вы последуете моим советам.

Но Быкова, казалось, не слышала его, она горько заливалась слезами и тяжело, со всхлипами дышала.

Я же решила для личной охраны Нинэль нанять еще несколько сотрудников. Моя клиентка, всхлипывая и рыдая, прошла в свой будуар, Щавельский следовал за ней неотступно. Александр попытался перехватить инициативу, предложив вызвать врача или массажиста, но в ответ прорицатель с лицом, полным презрения, захлопнул дверь перед личным помощником. Сашка перевел на меня взгляд, внутри него бушевало недовольство, но парень лишь позволил себе сжать кулаки и уйти в свою комнату.

Я бросила дорожную сумку в комнате, прихватила фото преступников и пошла опрашивать всех, кто был намечен у меня списке: сотрудники службы охраны жилого комплекса; соседи и их прислуга; сотрудники строительного магазина неподалеку.

Несколько часов я здоровалась, представлялась и показывала фото, но в ответ мне лишь качали отрицательно головой. Кассир в строительном супермаркете устало посетовала:

– Ой, у нас тут такая текучка кадров, каждую неделю новые продавцы и охранники, дома строят новые, продажи прут, клиентов море. А хозяин жадный, платит копейки, вот увольняется весь персонал раз в неделю.

И действительно, все сотрудники в торговом зале разводили руками на мою просьбу опознать преступников по фото, так как работали третий день в супермаркете.

Я опять изнывала от голода и усталости, но не останавливалась в своих поисках, так как твердо намеревалась решить вопрос с экохулиганами. По моей просьбе в службе охраны приготовили видеозаписи камер у ворот за последние сутки, вместе с могучим Алексеем мы тщательно просмотрели каждую секунду коротких моментов, когда два парня в спортивных костюмах и капюшонах проходят мимо ворот с черными мешками и банкой краски в руках.

У меня были свидетели и записи с камер, этих улик хватило бы, чтобы предъявить двум преступникам обвинение и остановить их деятельность, но по-прежнему в воздухе висел вопрос: как их найти?

Я связалась со знакомыми и договорилась наконец, что мы попробуем самостоятельно составить фоторобот по паршивенького качества фотографиям с видеозаписи и словесному описанию гувернантки Марты. А тут и сама она проявилась: вернулись вместе с Грушей. Договорились, что завтра с ней съездим в полицейское управление. Зайдя в апартаменты, где временно обитала, я посоветовалась с Александром о том, что необходимо написать заявление в полицию, и тогда придет помощь еще и от правоохранительных органов, я смогу действовать вместе с полицией более эффективно. Саша пообещал, что сейчас же дойдет до отделения полиции, и пожаловался на тяжелое состояние Нинэль:

– Закрылась в спальне с Щавельским, от еды отказывается, от массажа и визажиста тоже. Меня этот оракул бесит, ведет себя как хозяин. Не будь я на работе, научил бы его вежливости.

Мой длинный день никак не заканчивался, проверенное охранное агентство предложило мне несколько человек для сопровождения госпожи Быковой, я провела собеседования в гостиной, собрала документы бравых парней и решила вытащить Нинэль из ее норы. Может быть, кастинг охранников приведет ее в хорошее расположение духа, хоть пойманных преступников все еще нет, но я проделала огромную работу, пока не надо было отвлекаться на постоянные приключения Колбасной королевы. Я постучала в дверь, открыла Нинэль сама, она была одна. Женщина выглядела удрученной, без парика, в измятом халате, с красными пятнами на лице после долгих рыданий.

В своих апартаментах Быкова попросила меня:

– Присядь, пожалуйста, нам необходимо поговорить.

Меня удивил тон бизнес-леди и отсутствие ее фирменного «Женька».

Женщина сидела в глубоком кресле в углу комнаты, на круглых окнах были опущены жалюзи, так что библиотека, совмещенная с кабинетом, была погружена в полумрак. Горела лишь настольная лампа на массивном столе из полированного ореха со вставками из кожи и красного дерева. Нинэль долго молчала, на ее лицо легла тень, глаза смотрели в пол.

– Евгения, – такое начало не предвещало ничего хорошего. – Мне было трудно принять это решение, но я должна разорвать наш договор.

– Но почему? Нападки в вашу сторону не прекратились! Вам нужна охрана, ведь от таких неприятных фокусов преступники могут перейти к действиям. Я сегодня весь