class="p1">Не зря я боялась. Только опасаться нужно было не чванливости тетушки, а беспардонности ее спутницы, которая, спрятавшись за невинностью и непониманием, говорила лишнее, скрывая свою мерзкую натуру.

– Ливетт? – поинтересовался он насмешливо, проявляясь на постели и не скрывая веселья в глазах.

– Да-да! Ее!

На языке же крутилось множество других слов. Оскорбительных. Очень оскорбительных. Если при осмотре я наивно подумала, что ремарка про маму была непреднамеренной, то в течение ужина смогла убедиться в обратном.

– А мне понравилось, – хихикал мышонок. – Она явно привела тебя в тонус и показала, что герцог тебе не так и безразличен.

– А я никогда этого и не скрывала! – рявкнула я. – Но я взрослый, разумный человек и понимаю, что только в сказках принцы женятся на Золушках.

– Вот тебе и указали, что ты взрослая, – рассмеялся мышонок.

– А я и есть такая. Сколько этой Ливеттке-Левретке? Семнадцать? Восемнадцать?

Мыш пожал маленькими плечиками.

– Скорее всего.

– Я в ее возрасте!.. – произнесла я назидательно, вскинув палец и замерла. – А она ведь права. Ты слышал, что я сейчас сказала? Я в ее возрасте… Так говорят только старперы. У меня же и тепличка есть, и рассада. Ну что ты хохочешь? – взвизгнула я обиженно. – Ты должен сказать, что я молодая и красивая.

– Ты молодая и красивая, – говорил фамильяр, утирая слезки и продолжая хохотать. – Нет, ну правда. Клянусь, – он вскинул лапку. – Ты молодая и красивая.

– Я тебе не верю, – ответила я, присев на кровать и повернувшись к мышонку спиной, жестом показывая, чтобы он расслабил мне шнуровку на платье.

– Ну я же поклялся.

– А еще смеялся, – буркнула я.

– Прости, – мышонок молчаливо принялся за корсет и, когда ослабил его, перебрался на плечо, занявшись волосами. – Карин?

– М? – спросила я грустно, размышляя, что моя жизнь могла бы быть и лучше.

Да она и была лучше до появления Ливетт. Я могла тешить себя мыслью, что и я герцогу симпатична. И, конечно же, он никогда больше не женился бы и не завел любовницу, а вздыхал только по мне. И кто из нас еще глупая малолетка?..

– А почему в вашем мире вот так все странно? Почему леди живут с лордами до свадьбы? Это как-то оскорбительно.

– Ничем не оскорбительнее, чем жить всю жизнь с тем, кого навязали тебе в жены или мужья, – я тряхнула головой, чуть не скинув мышонка с плеча.

– Да забудь ты уже о ней. Ливетт не понравилась герцогу. Это же очевидно. Он смотрел на нее безразлично, слушал вполуха, отвечал вежливо и односложно, – он закончил с прической, приземлившись на покрывало и протянув мне с десяток шпилек. – Ты мне лучше скажи вот что, ваш способ помогает не ошибаться в выборе спутника жизни. Все счастливы, да?

– Если бы, – я улыбнулась Миллилитру. – Ошибаемся и надеемся, что тот, кого мы выбрали, обязательно исправится.

Фамильяр хмыкнул.

– По нашему-то как-то надежнее. Редкий родитель желает своему чаду зла.

– Наверное, – отозвалась я, меняя платье на ночную сорочку и халат. – Все никогда не будут счастливы. Это стоит признать.

– Согласен, – пока Миллилитр задумчиво расхаживал по постели, потирая лапки друг о друга, я села за расчеты.

Заказы на мыло поступали, но не так много, как хотелось бы. И нужно было придумать что-то такое-эдакое для знати. Ну не станут они мыться тем же мылом, что и простолюдины.

– А как насчет вытяжек ромашки? – спросила я. – Новый сорт мыла. Для жирной кожи. Хотя откуда местным знать про жирную кожу, – рассуждала я. – А мы им расскажем. Только как рассказать?.. Если составлять небольшие буклеты?

– А ты видела цены на бумагу? – возмутился мышонок, кажется, уловив смысл задуманного.

– Так мы будем делать крохотные книжечки к мыльцу. И, естественно, повысим цену. И сразу убьем двух зайцев. Такое мыло будет только для образованных и богатых.

– А, простите, кто будет писать в этих маленьких книжечках? – спросил подозрительно Мил.

– Тот, у кого маленькие лапки и много свободного времени. Вместо того чтобы подглядывать за слугами…

– Я не подглядываю, – возмутился он. – Я веду разведывательную работу. Мало ли.

– Действительно, – хмыкнула я. – Так что у нас еще по травам? Ромашка?

– Шалфей, – предложил фамильяр. – Лаванда. Женьшень. Зверобой. Чистотел, – он прекратил загибать пальчики. – Да их сотни. Нужно хорошенько пораскинуть мозгами. Не все травы в доступе. Некоторые будут дорого стоить. Я тебя понял. Ложись, я пока поработаю, – деловито заговорил Миллилитр. – Ложись-ложись. Тебе еще соперничать красотой и свежестью с Ливетт, – ввернул шпильку, улыбнулся и похлопал по постели.

– И подумай еще о зубном порошке. На основе соды или соли. С мятой, для свежего дыхания, – предложила я.

– Знаешь, – возмутился Миллилитр, – я хоть и фамильяр, но тоже хочу отдыхать. Профсоюза на тебя нет.

– Чтобы состоять в профсоюзе, надо взносы платить, – предупредила я.

– Замкнутый круг. Придется работать, – согласился мышонок.

Глава 47. Ты так похожа на мою матушку!

– Ройд? – прошептала я, почувствовав на себе тяжесть мужского тела. – Что ты…

– Тс-с-с, – прижав палец к моим губам, он медленно провел им до подбородка, затем скользнул по шее и спустился ниже, второй рукой развязывая ворот ночной сорочки.

– Это… неправильно… – едва слышно выдохнула, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте, и в противовес собственным словам призывно выгнулась в пояснице.

Сопротивляться я не хотела. А голос разума, пытающийся достучаться до меня сквозь шум колотившегося в груди сердца, с каждым новым поцелуем доносился всё тише.

– Неправильно, – простонала я, млея от прикосновений Ройда.

– Ты права, – неожиданно согласился со мной герцог.

В следующую секунду я чувствовала лишь холод, пустоту и… разрывающую душу на части обиду. В спальне внезапно стало светло, как днём, а Ройд… уходил из моей комнаты, нежно придерживая за руку Ливетт.

– Ты так похожа на мою матушку! – обернувшись на меня, леди-гадюка громко рассмеялась, а я…

– Нет! – я вскочила с кровати, едва не запутавшись в одеяле и шумно дыша, начала озираться по сторонам. – Надо же было такому присниться…

Сон.

Всего лишь сон.

У меня даже получилось нервно улыбнуться обернувшемуся на меня Милу.

– И что же такого ужасного тебе приснилось? – уточнил он.

Мышонок сидел на столе напротив стопки маленьких клочков бумаги и старательно выводил что-то на них, то и дело окуная когти в чернильницу.

– Брачные игры бабуинов, – растерянно ответила я, выпутываясь из одеяла и отходя от кровати. – А что ты делаешь?

– Да в смысле?! – искренне возмутился он, чуть не опрокинув чернильницу. – Ты же сама просила…

– Тише, тише, – усмехнулась я, подходя к столу, чувствуя, что руки продолжают подрагивать после восхитительного сна, обернувшегося настоящим кошмаром. –