что я сейчас врала. Хоть и было сложно, но я старалась как можно реже видеться с Ройдом. И это далось мне тяжелее, чем я думала.

Сколько бы я себе ни повторяла мысленно, что он хам. Неотёсанный мужлан. Грубиян, что однажды выгнал меня на улицу босиком… сердце всё равно замирало, стоило его увидеть. И ускорялось, когда я в очередной раз находила причину сбежать от него, а Ройд криво усмехался, словно насквозь видел мои мысли.

Хотя почему «словно»? Он прекрасно слышал мой разговор с фамильяром. И раз до сих пор не сказал ни слова против сделанных мной выводов – значит, я была права. И сейчас всё правильно делаю, не давая ситуации усугубиться.

С чем я останусь? С разбитым сердцем… и хорошо, если только с ним. Всё ведь может выйти хуже. Контрацепции здесь никакой, а вспомнив, что происходит с бастардами этой славной семьи… ой.

– Что-то меня занесло, – прошептала я, вздрогнув от хода мыслей.

Мы целовались всего однажды, а у меня уже совместные дети на уме…

У него есть Амелия, в конце концов. Чудо, что он не запретил мне проводить с ней время. И оно, к слову, идёт девочке на пользу. Её повышенная утомляемость сошла на нет. Ещё бы прогулки на свежем воздухе добавить, но…

– Что? – переспросил Мил, услышав мою фразу.

– Я говорю, хорошая была идея отправить образец мыла на постоялый двор, – вымученно улыбнувшись, я постаралась выкинуть из головы Ройда.

И из сердца.

– Конечно, хорошая. Как и открыть свою лавку.

– Когда накопим на неё, – кивнула я Милу. В этом и был план. Накопить и уехать. Самый безопасный вариант будущего для меня. – Надо подумать, как отправить наше мыло ещё куда-нибудь. Нужно, чтобы о нас узнали. Есть идеи?

Соцсетей здесь не было, как и интернета. Мы могли использовать только сарафанное радио. Но кроме постоялого двора, где останавливались представители средних классов, на ум, как точка распространения, больше ничего не приходило.

– Ты сначала с производством разберись, – усмехнулся мышонок, навострив уши и поглядывая в сторону окна. – Нужно наладить поставку золы и жира. И если ставить на поток, то выбить помещение под это дело. И кастрюль побольше… у нас гости.

– Что? – нахмурилась я, наблюдая, как Мил подлетает к окну.

– Гости, говорю. Леди Джейн… тётушка Ройда, – пояснил мышонок, прилипнув к окну.

Осторожно приблизившись и выглянув, я почти ничего не увидела. Разве что часть кареты.

– Вот гадство…

– У него плохая тетушка? – уточнила я, наблюдая за своим фамильяром.

Он тщательно прислушивался и явно слышал больше меня.

– Хорошая, – раздраженно отозвался Мил. – Очень хорошая. Племянника любит и переживает, что свой век он в одиночестве проведет. Кому он, проклятый, нужен? – фыркнув, Миллилитр бросил на меня виноватый взгляд. – Она ему невесту привезла. Пойду посмотрю, что там за леди…

– Кого, прости, привезла? – прошептала я, чувствуя, как в горле образуется ком.

Правда, ответить было некому. Мил исчез, оставив меня в одиночестве.

Глава 42. Нежные руки и умный взгляд

– Ты представляешь, они остались погостить, пока лошади не восстановят силы, – ворчал Миллилитр.

– И что в этом странного? – спросила я, разыгрывая незаинтересованность в происходящем.

– В том, что его светлость предложил заменить лошадей, а те отказались, сославшись, что юная леди Ливетт простыла в пути и ей нужно восстановить силы и поправить здоровье. А я ее видел, она не похожа на заболевшую. Скачет, как лошадь, и ржет, – мышонок плюхнулся на стол, заглянул в тетрадь с расчетами. – Тебе одной столько не сварить, – он справедливо заметил.

– Я уже договорилась с Анной, она поможет за небольшую плату и заказала побольше форм. Готовое мыло разольем в оранжерее. Там же я и прочту заклинание.

– Не опасно?

– Не опаснее, чем в спальне. Слуги боятся заходить в оранжерею без надобности, кто-то пустил слух,  что там поселилось привидение умершей герцогини. Ты не знаешь, откуда взялись такие разговоры?

Фамильяр потупил взгляд, пошаркал ножкой по деревянной поверхности стола, разыгрывая святую невинность.

– Да, это я! – сказал он воинственно.

– Тш-ш-ш, – я приложила палец к губам, прислушиваясь к происходящему в коридоре.

– Это я! – повторил он пугающим шепотом. – Чтобы никто не шатался и не трогал наши вещи. Подумаешь, пару раз повыл, погромыхал грабельками,  я не виноват, что они такие впечатлительные.

– Суеверные, – поправила я.

– Тем более, – мышонок отмахнулся от меня.

– Смотри, если тебя поймают, – ужаснулась я.

– И что сделают? Увидят летучую мышь? Я пискну пару раз и буду, как дурак, летать под потолком, биться о стекла. Думаешь, я раньше так не делал?

– Не зн… – мышонок взлетел и заставил меня замолчать, заткнув рот своим мохнатым пузиком и обняв мою голову.

– Кто-то идет, – прошептал он на ухо. – Остановился напротив нашей двери, – докладывал происходящее. – Стучит.

Я отодрала фамильяра от лица и прошипела ему:

– Я слышу. Спрячься. Иду, – произнесла громко. Я убедилась, что мышонок растворился в воздухе, и только тогда открыла дверь. – Что-то случилось? – поинтересовалась у горничной.

– Да. Его светлость попросил осмотреть леди Ливетт, ей нездоровится.

– Конечно, хорошо, – ответила я. – Минутку. Возьму шаль, – сказала, прикрывая дверь и шепча Миллилитру: – И что мне теперь делать?

– То, что ты умеешь. Лечи, – голосок слышался из ниоткуда.

– Лечи, – пробормотала я, чувствуя, что внутри так противно. Вот противно. Как от звука пенопласта по стеклу. Аж волоски на руках встают дыбом.

И сейчас я смотрела на юную девушку, лежащую в постели, и чувствовала зуд во всем теле.

– Добрый день, – поздоровалась я, входя в спальню.

Что ж его светлость не зажопил покои для гостьи? В отличие от меня, она оказалась достойна хорошо обставленной комнаты со свежим ремонтом.

– Ах, – вздохнула девушка, поправляя белоснежные локоны, – добрый день. Как я вам благодарна, – произнесла она страдальческим голоском, складывая красивые пухлые губки бантиком.

– Еще не за что меня благодарить, – ответила я, приближаясь к кровати и все больше и больше чувствуя настоящую ревность.

Гостья его светлости была красивой. Очень красивой, учитывая времена, в которых развивались события. Гладкая кожа, ровные белые зубки и, прошу заметить, все на месте, блестящие волосы…

– Черт бы тебя побрал… – ругнулась я, когда леди скинула одеяло и позволила себя осмотреть.

– Что-то не так? – поинтересовалась она, встревоженно заглядывая мне в лицо. – Все настолько плохо?

Я проводила стандартный осмотр, попросила открыть рот, подышать поглубже, ощупала лимфоузлы.

“Все просто ужасно!” – вопила у себя в голове. Леди Ливетт была похожа на прелестного ангелочка, только с аппетитной грудью и крутыми бедрами. Да с такими только рожай и рожай наследников