выглядеть лучше за счет чужой неприглядности лишний раз говорит не в твою пользу.

— Лили! — взревел он, заставляя меня вздрогнуть.

Лениво перебирая кнопки на сенсорной панели, я наткнулась на нечто интересное. Прочитав описание, я даже улыбнулась, мысленно возблагодарив Рида. Надавив нужную кнопку, пронаблюдала, как по траве начинает ползти полупрозрачный туман. Не прошло и минуты, как тот быстро растаял. Но зато теперь я знала, что оборотень меня точно не учует.

— Они тебя используют, — хрипел в динамиках настырный Стужевский голос, — ты не понимаешь, с кем связалась. Они хотят разводить таких как ты, чтобы…

Звук вдруг прервался, и я нахмурилась, наблюдая, как беззвучно шевелятся мужские губы. Неполадки — это не очень хорошо. Главное, чтобы не сломалось что-то куда более важное. Например, входной замок…

Несмотря на то, что преследователь бродил в непосредственной близости, я чувствовала себя вполне защищённой мышкой в теплой норке со всем необходимым. Оставалось надеяться, что кот поорет от досады и уйдет голодным.

Недосып брал своё. Поклевав носом, я махнула рукой на всё на свете и отправилась в спальню, где упала на кровать и тут же отбыла в мир снов.

Не имею ни малейшего понятия, сколько я проспала. Окон в спальне не было, как и часов, или даже мобильника. Но чувствовала я себя на диво выспавшейся, а значит времени прошло немало. Часов шесть точно… То есть, раза в два больше, чем требовалось.

Мертвенная тишина бункера не казалась больше чем-то неприятным, скорее наоборот. Я знала, что стоит раздаться посторонним звукам — и я пропала. Тишина же означала мою безопасность.

Потягиваясь и зевая во весь рот, я вернулась в общую комнату и включила проекцию камер. Ночной лес пустовал. Я оказалась права, предполагая, что Люту надоест меня искать и тот вернется домой раздумывать над новой стратегией поиска. Думаю, что оставаться надолго тут нельзя, иначе рано или поздно он меня найдет. Ну, или я сама умру здесь от скуки…

Вот только куда податься? Или всё же дождаться Рида здесь? Но как долго?

Позавтракав водой с печеньем, я умылась и сделала зарядку. Тело практически восстановилось. Мышцы хоть и ныли, но не критично. Куда больше меня раздражала эта метка…некрасивый шрам в основании шеи в виде алого отпечатка чужих клыков. И мне совершенно не нужно, чтобы кто-либо его увидел. А еще мне вовсе не улыбалось всю жизнь носить шарфики и водолазки.

Сняв толстовку, я уставилась на свое отражение в зеркале шкафа и попыталась от нее избавиться, представляя прежнюю гладкую кожу. Однако что-то пошло не так. Видимо, яд оборотня оказался куда более эффективным, и я ничего не могла толком поделать…

Метка не желала исчезать до конца, сколько я ни стягивала и не обновляла кожу. Даже странно. Поверх так и оставались темно-алые отметины Стужевских зубов. Надеюсь, теперь он доволен… Хотя, наверное, не очень.

Кажется, влияние яда всё же не прошло незаметно не только в визуальном плане. Думая о Стужеве, мне хотелось биться головой о стену, чтобы прогнать оттуда непрошенную жалость, которую теперь тот вызывал. Прежняя ненависть импонировала мне куда больше. Но она отчего-то решила совершенно меня покинуть.

Вынужденно или нет, но мужчина любил и делал всё, чтобы быть счастливым. Разумеется, это его ни в коей мере не оправдывало. Ни его, ни его поступков. Но с жалостью, как и с меткой, я тоже поделать ничего не могла.

Меньше всего мне хотелось думать о Стужеве, но тот настырно лез в мысли так же, как и в мою жизнь. И, как назло, отвлечься было просто не на что.

Я покопалась в сенсорной панели, но не нашла там ничего интересного. Побродила из угла в угол, еще раз приняла душ и перебрала шкаф в поисках сама не знаю чего. А потом, устав от собственных мыслей и от дикого желания снова выбраться на свежий воздух, упала на кровать и уставилась в безликий потолок.

Еще поспать, что ли? Впрок, так сказать… чтоб наверняка. Но планам не суждено было сбыться. Откуда-то вдруг раздался едва различимый звук. Шаги? Замерев, я вся превратилась в слух. Однако те не повторились, и я всё же решила проверить. А вдруг это Рид?

Поднявшись с постели, шагнула к двери и прислушалась. Ничего. Неужели показалось? Распахнув дверь, я вошла в общую комнату и огляделась. Всё здесь оставалось прежним. Неужели я схожу с ума от безделья? Как-то рановато всего-то на второй день…

Не оборачиваясь, шагнула обратно, и неожиданно уперлась спиной во что-то твердое. Сердце ухнуло в пятки. А обернуться мне не дали, жёстко вцепившись в плечи.

Кто это?? Почему я его не учуяла?

Но причина была очевидна. От визитера ничем не пахло. Совершенно… В отличие от оборотней, тот словно искупался в нейтрализаторе запахов.

— А кто это тут у нас? — раздался над ухом тягучий, пробравший до мурашек, низкий шепот. — М-м, какая сладкая зефирка… Не люблю зефир, но ты кажешься действительно вкусной.

Мои колени задрожали, а волосы на затылке встали дыбом. Что это за …существо?

— Ч-что вам нужно?

Резко, одним рывком я оказалась повернута лицом к незваному гостю.

Бледный мужчина глядел на меня сверху-вниз темно-бордовыми, почти черными равнодушными глазами. Его темные длинные волосы были собраны в хвост, а тонкие губы кривились от едва сдерживаемой довольной ухмылки. Я с трудом сглотнула. Вампир?

На лацкане чужого элегантного пиджака блеснул крошечный значок в виде двух скрещенных костей. Охотник. Мне конец.

— Что мне нужно? Да ничего особенного… Но и ты сгодишься, — холодно усмехнулся тот.

Что-то пискнуло, и в с виду совершенно монолитной стене, той самой, на которую транслировались наружные камеры, открылся проход. Незнакомец потащил меня внутрь, и я прекрасно осознавала, что сопротивление бесполезно и, даже более того, может стоить мне жизни.

Лестница темного узкого коридора вела резко вниз. Что происходит? Куда он меня тащит? Знал ли Рид о том, что его бункер — ловушка? Кто-нибудь мне объяснит?

— Кто вы такой? — прошептала я, особо не надеясь на ответ.

— Скоро узнаешь, малышка, — озвучил тот, и вдруг закинул меня к себе на плечо, словно мешок с мукой.

И окружающее пространство размылось перед глазами, двигаясь со скоростью одного стремительного вампира.

Глава 20

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем меня снова поставили на твердую поверхность. Бок нещадно болел после жесткости чужого плеча, а голова кружилась от стремительного передвижения в неудобной позе. Но это не самое страшное. Больше всего меня угнетала неизвестность. И что-то